– Освободитель! Что делаешь ты здесь? – Произнеся запретное имя, он с опаской окинул взглядом зал, словно ожидал увидеть в нем собирающихся Жнецов.

– Случайно проходил мимо. Но если вы посмеете причинить зло моему брату Прат’ану, я могу задержаться здесь и организовать Армию Освобождения Нагии. И если я выберу это, то вышвырну из вейла всех джоалийцев за две недели – всех до единого. Я задавлю вас точно так же, как задавил Таргию. Я – Предсказанный Освободитель! Вы сомневаетесь в моих словах?

Трое судей, сами того не осознавая, словно сговорившись, кивнули.

– Тогда вы принесете подсудимому извинения и освободите его.

Судья Т’логан попытался пролепетать что-то и начал вставать.

– Это не…

– Сейчас же!

Судья опустился на скамью и переглянулся со своими коллегами. Догюрк кивнул. Триллиб неохотно, но тоже кивнул.

– Освободите подсудимого!

Через две минуты Прат’ан, опираясь на плечо Освободителя, выбрался на улицу, щурясь на яркий солнечный свет.

Через пять минут они добрались до его лавки, и он смог наконец напиться теплой воды, прополоскать рот, опуститься на свой рабочий табурет и посмотреть на Д’варда. Боль в спине утихла.

Никто их, конечно, не видел. Никто не выкликал ни имени Д’варда, ни даже его имени – а ведь он как-никак тоже теперь почти что герой, хотя бы потому, что неожиданно остался жив. Люди не вернутся в деревню до темноты, а старшие воины врачуют друг друга после порки.

Под толстой камышовой крышей было немного прохладнее, чем на улице. Привычный запах глины почти выветрился за те две недели, что он просидел в деревенской тюрьме. В раскрытую дверь лился солнечный свет, игравший на округлых боках выставленных на продажу гончарных изделий – горшков, чаш, блюд, кувшинов. Мухи лениво кружились в воздухе и ползали по стенам. Прат’ан с удивлением и радостью обнаружил, что его копье и щит по-прежнему стоят у стены. Без этих предметов, с которыми он сроднился, он чувствовал бы себя оскопленным. Правда, закон запрещал выходить с ними на улицу, и ходили упорные слухи, что джоалийцы скоро вообще конфискуют все оружие в вейле.

Д’вард перевернул большой кувшин для воды и сел на него. Он глубоко вздохнул, вытер со лба пот и улыбнулся Прат’ану так спокойно, словно был одним из местных, что забегают поболтать чуть не каждый день. Не было нужды спрашивать, каким образом ему удалось совершить это чудо в суде. Он – Д’вард Освободитель. Эти поразительно синие глаза и незабываемая белозубая улыбка могли кого угодно заставить сделать что угодно.

– Годы были благосклонны к тебе, дружище?

– Ты… Ты совсем не изменился!

Улыбка Д’варда сделалась чуть напряженнее.

– Внешне, похоже, нет. Да ты и сам почти все тот же, мошенник ты здоровый! Что, женился?

Прат ан, не отводя взгляда, кивнул. Да, Д’вард все тот же – борода острижена по-джоалийски, коротко. Ребра…

Д’вард поймал его взгляд.

– Что, мои отметины доблести исчезли, да? Ну, ты же знаешь – они там были. Ничего не могу поделать, на мне все заживает как на собаке.

Горшечник понемногу приходил в себя.

– Я снова обязан тебе жизнью, Освободитель, и… Ох! Я ведь не могу, не должен так называть тебя, верно?

– Нет, можешь! – Синие глаза грозно сверкнули. – Мое время пришло! С сегодняшнего дня ты можешь звать меня Освободителем. С этой минуты я буду с гордостью носить это имя и научу мир уважать его. Я рад, что начал с твоего освобождения. Это была чистая случайность; я пришел сюда четыре дня назад и услышал, что творится…

Он задумчиво посмотрел на Прат’ана, и тот почувствовал, как от волнения все внутри него сжалось. Зачем пришел Освободитель?

– Тебя не было так долго! – выдохнул он. – Мы же твоя семья.

– Конечно! Но меня ждет столько трудностей в этом мире… Я заглянул проведать старых боевых друзей и обнаружил, что многие из них сидят в тюрьме. Я надеялся, что старая Соналбийская Сотня захочет помочь мне в одном опасном предприятии, но…

Ого! В воздухе запахло кровью! Прат’ан в три прыжка очутился около стены и схватил свои копье и щит.

– Веди, Освободитель! Я готов идти за тобой!

Д’вард повернулся на своем кувшине, чтобы посмотреть на него.

– Боюсь, что нет. Не ты. И не другие. Видишь ли, брат, я теперь выступаю против самих богов. Не поведу же я на них воинов, носящих знаки Пятерых – зеленый молот, синие звезды, череп…

– Тьфу! Без знаков на лице можно и обойтись. Если я сойду тебе такой, как сейчас, получай меня таким.

– Да? – Похоже, Д’варду с трудом удавалось сохранять серьезность. – Думаешь, мне нужны такие переменчивые помощники? Десять минут назад ты был готов принять мученическую смерть за право раскрашивать свое лицо. А теперь это уже не важно?

Ну конечно же, это абсолютно безразлично! Но Прат’ан не привык искать причину, поэтому ему пришлось хорошенько поразмыслить, прежде чем ответить.

– Ты предлагаешь мне выбор. Джоалийцы же просто приказывают. Это совсем другое дело.

– Ясно, – рассмеялся Д’вард. – Но тут еще одно дело: вы с братьями, похоже, вот-вот устроите собственную революцию. То, что затеваю я, не имеет никакого отношения к изгнанию джоалийцев из Нагвейла.

Прат’ан пожал плечами, скрывая досаду:

– Я борюсь с джоалийцами только так, со скуки. Что бы ты ни задумал, я с тобой. Твои боги – мои боги.

– Мне предстоит дальний путь и смертельная опасность.

– Тем лучше!

– Но ты сказал, что женат. Насколько я помню, женатых воинов оставляют для обороны.

И как только Прат’ан мог так сглупить – посвататься к Уулуу?

– Я женат… всего ничего, не больше месяца, ну, чуть больше. Никаких детей! Моя жена может вернуться к отцу в целости и сохранности.

Д’вард недоверчиво поднял брови:

– Ну, в то, что она может вернуться, я еще поверю, но чтобы в целости? В это что-то мне не верится, мужлан ты этакий!

– Почти в целости. – Прат’ан упал на колени. Только сейчас он понял, что все три года жил ожиданием этой минуты. – Освободитель, ты же знаешь, я ни перед кем больше не преклонил бы колени. Я никогда никого ни о чем не молил, но клянусь, если ты оставишь меня здесь, я умру от стыда и отчаяния. Возьми меня, Освободитель! Я готов как всегда повиноваться тебе. Я пойду за тобой куда угодно.

– И ты даже не хочешь знать, что я задумал?

– Ты собираешься принести смерть Смерти, как предсказано в «Филобийском Завете»?

– Ну… да. Если получится.

– Я хочу помочь тебе. И остальные тоже! Гопенум Мясник, Тьелан Торговец, Догган…

Д’вард скривился:

– Я не вмешивался, когда их секли сегодня. Я не рискнул вмешиваться, Прат’ан, ибо не был уверен в том, что у меня достанет… хватит сил спасти тебя. Знаешь, это и так было слишком рискованно! Несколько раз мне казалось, что еще немного – и мы с тобой будем торчать на соседних кольях. Сколько времени им нужно, чтобы окрепнуть?