Возможно, другой портрет этого древнего властителя находится на вершине Керро-Чалкацзинго, более чем в 1000 футов над ложем долины. Его лицо вырезано в виде барельефа на большом валуне. Он носит странный остроконечный шлем и причудливые ушные серьги. Здесь небосвод впервые «соприкасается» с горой, и лицо на барельефе может символизировать властителя-шамана, который играл роль посредника между небом и землей. Судя по всему, эта вершина по-прежнему сохраняет свою притягательность, ибо теперь на ней установлен большой металлический крест, который, возможно, иногда притягивает разряды молний. В нескольких ярдах оттуда на скальном выступе некий современный шаман соорудил собственное святилище для общения со сверхъестественными силами небес.

На вершине старинной Пекинской обсерватории вы можете увидеть бронзовые астрономические инструменты; их четкие очертания вырисовываются на фоне неба в 46 футах над транспортной развязкой в виде клеверного листа на пересечении с восточной оконечностью Чанган-чжи-авеню (одна из главных транспортных артерий китайской столицы, пересекающая Пекин с запада на восток). Неподалеку оттуда расположен большой магазин под названием «Дружба», где туристы покупают всевозможные сувениры — от ковров до пирожных с изображением белого кролика. Платформа старинной обсерватории является последним сохранившимся обломком юго-восточного стены старой монгольской столицы Китая. Тот Пекин был построен в XIII веке Кубла-ханом, первым императором династии Юань. Он считался внуком Чингисхана, и Марко Поло посещал китайский двор во времена его правления.

Астроном Гоу Шу-цзин был назначен Кубла-ханом для строительства первой обсерватории на этом месте, получившем название «Терраса небесного управления». Башня, которую мы теперь видим в Пекине, была выстроена позднее, в 1442 году, для шестого императора династии Мин Чэн Тонга, который назвал ее «Террасой для наблюдения за звездами». К вспомогательным зданиям обсерватории относились чертог Небесных толкований и чертог Солнечной тени.

В последней четверти XIII века лучшие астрономические наблюдения в мире выполнялись в Пекинской обсерватории и 26 ее филиалах, расположенных на огромной территории от Монголии до острова Хайнань. Гоу Шу-цзин пользовался гравированными металлическими инструментами для измерения длины теней и положения звезд и планет. Согласно его измерениям, продолжительность солнечного года составляла 365,2425 дня — лишь на 26 секунд больше, чем считают современные ученые.

Эта серьезная исследовательская программа, развернутая в XIII веке, финансировалась за счет государства. Китайский император издал особый указ об учреждении календаря и подкрепил его сезонной церемонией с астрономической привязкой по времени. Однако точность оценки продолжительности солнечного года, сделанной Гоу Ши-цзином, превосходила требования обычного календаря, а точность китайских инструментов тоже далеко превосходила повседневные потребности. Чем было вызвано такое стремление к точности? Необходимостью в небесном подтверждении власти императора.

Стимулом развития астрономии в Китае было ее мистическое и символическое значение. Как истинное зеркало природы астрономия была официальным инструментом на службе общественных и политических потребностей государства.

В императорском Китае небосвод был видимой частью владения Хуань-ди — трансцендентального олицетворения небесной власти и космического порядка. Хуань-ди был Небом, а император носил титул «сын Неба». Он провозглашал свое божественное происхождение, а его высшая власть обеспечивалась системой ритуальных и магических отношений с небесами. Он выступал в роли прямого посредника и проводника влияния великих сил природы и духов космического порядка. Хотя император был надежно изолирован от своего народа огромной бюрократической машиной и находился на вершине пирамиды власти, он был частью древней традиции вождей-шаманов, взаимодействовавших со сверхъестественным миром от лица всего общества. Продолжая традицию священного правления, он возглавлял ритуалы, которые относились к его прерогативе. Считалось, что эта деятельность гармонизирует отношения между небом и землей, стабилизирует миропорядок и защищает все человеческие начинания.

Верховная власть императора подтверждалась лишь достоверностью небесного мандата, полученного от Хуань-ди. Точность и надежность имперской астрономии служила мерой приверженности императора стандартам Неба. Астрономия отражала качество императорской добродетели и обоснованность его притязаний на власть. В этих обстоятельствах точность и надежность измерений была одной из прерогатив правящей династии.

Когда Маттео Риччи приехал в Пекин, он увидел на крыше обсерватории коллекцию бронзовых инструментов, которые, по его словам, «заслуживали изучения как из-за своих размеров, так и из-за своей красоты; в Европе нам не приходилось видеть ничего подобного». Эти старинные инструменты были со временем заменены новыми, сконструированными и изготовленными Фердинандом Вербистом, одним из преемников Риччи. На этом рисунке наблюдательной площадки на крыше обсерватории показано, как она выглядела после установки инструментов Вербиста в 1674 году. Начиная с центра заднего ряда и против часовой стрелки, мы видим секстант, квадрант, альтазимут, эклиптическую армиллярную сферу, небесный глобус и экваториальную армиллярную сферу. Спустя несколько десятилетий к этому собранию прибавились еще два инструмента: азимутальный теодолит и большая армиллярная сфера. Эта иллюстрация впервые появилась в книге Фердинанда Вербиста «Astronomia Еurореа» 1687 года, а затем неоднократно воспроизводилась в других изданиях.

В Китае было принято составлять официальные исторические хроники правящих династий. В рукописи «Юань Ши», где описываются события, происходившие во время периода Юань, содержится список из 17 инструментов, установленных Гоу Шу-цзином в старой Пекинской обсерватории. Ни один из них не сохранился до наших дней, но копии четырех инструментов находятся на территории обсерватории «Пурпурной горы» в окрестностях Нанкина. Считается, что дубликаты были изготовлены в 1437 году астрономом Хуаньфу Чжунг-дэ. Восемь инструментов, которые ныне находятся на вершине Пекинской обсерватории, датируются XVII и XVIII веками и принадлежат к иной традиции. Однако нужно внимательно присмотреться к инструментам, чтобы увидеть, в чем заключалась эта традиция.

Для того чтобы подняться на верхнюю террасу старой Пекинской обсерватории, нужно подняться по высокой прямой лестнице, сложенной из кирпича. Лестница делает поворот под прямым углом примерно на полпути вверх, но при восхождении стена башни полностью закрывает вид направо. Кирпичное ограждение слева еще больше изолирует вас в лестничном проеме. Если посмотреть вверх, вы не увидите практически ничего, кроме темно-серых кирпичей и кусочка неба, однако наверху открывается удобная площадка для астрономических наблюдений. Итальянский монах-иезуит Маттео Риччи, посетивший похожую площадку в Нанкине в 1610 году, написал о некоторых занятиях китайских астрономов: