Воительница, приведшая скудную подмогу, вскинула лук, какая-то жирная тварь взвыла и повалилась под ноги соратникам. Нуаллан с яростью в сердце набросился на врага с фланга, точными плавными ударами разя их наповал. Неожиданный удар отвлек проклятых и ослабил натиск. Защитники оттеснили их от входа, но из глубин Пещер слышались испуганные крики. Доран, не задумываясь, бросился туда. Не отходя далеко от арки, он натолкнулся на когтистого черта. Тот был рассечен надвое еще до того, как поднял лапу для удара. Эльф побежал вниз по ступеням, по галерее, на стенах которой колыхались отблески волн, подсвеченных фонарями. Идти долго не пришлось: выйдя на шум Мармора к подземной пристани, Нуаллан застал потасовку между эльфийками, за спинами которых, теснясь к воде, укрывались дети, и прорвавшимися демонами.

Немало нападающих полегло от рук отчаянных матерей, но и оставалось прилично. Особенную опасность являл исполинский монстр, рожденный в сумрачных серных подземельях Преисподней. Чудище с тремя пастями по всему бесформенному телу, одним глазом, частично затянутым рваной кожей, цепкими лапами с ядовитыми когтями, могло дать фору любому хтону Бездны. Нуаллан понял, кто будет его целью. Стремительным ударом доран отсек половину лапы демона, уклонился от второй, прошел в ноги твари. Когда же он оказался позади врага, кривая жилистая рука отросла снова, во ртах зверюги забурлила кровавая пена, зубы жадно впивались в собственную плоть. Эльф исполосовал монстра вдоль и поперек, впустую тратя силы. Демон накрыл его лапищей, твердой, как толстый сук векового дуба, превозмогая боль, доран удержался на конечности, покрытой кожей, плотной и шершавой, как наждачная бумага.

– Держи его! – крикнула проводница Нуаллана, в чьей руке горел магический огонь.

Меч и кинжал по рукоятки вошли в безобразное, бледное с проступающими венами туловище адского исполина. Словно необузданный мустанг под наездником, чудовище металось по гроту, круша естественные колонны, обработанные эльфийскими мастерами. Чародейка пыталась следовать за ним, постоянно упуская тварь из «прицела». Наконец она выпустила из руки холодно-голубую звезду, вонзившуюся в отвисший живот монстра, белое пламя взвилось по туше, клубясь синим дымом. Нуаллан перепрыгнул через демона, приземлившись перед ним, вновь сталь вошла в горящее существо. Навалившись всем телом, доран повлек чудище к Мармору и столкнул в бурлящую воду.

Звуки сражения у входа в Пещеры возобновились, хотя вторжение внутри было подавлено. Испуганные женщины поспешили к лодкам, поволокли их к воде. Нуаллан встал у них на пути у самой пристани.

– Стойте! – поднял он ладонь. – Мармор погубит многих из вас. Надежда еще не потеряна, мы отразим демонов.

– Нельзя надеяться на случай! – возразили ему. – Надо спасать хоть кого-нибудь!

– Ждите еще немного, – уверил доран. – Я скоро вернусь, и это будет значить, что мы победили.

Выбежав на свет, Нуаллан сразу втянулся в бой с новыми ордами, казалось шедшими бесконечным потоком прямо из Преисподней. К Пещерам подошли рыцари из Орденов Света, их вел сверхчеловек в сине-черном облачении, лицо которого скрывала обтянутая материей железная полумаска. Он метал молнии, точно копья, и рубил врагов столбом извивающейся энергии, выросшим на правой руке.

– Нуаллан! – позвал эльфа Лири, доран, пришедший в одном с ним отряде. – Тут и без нас справятся, идем во дворец!

Нуаллан окинул взглядом поле битвы: действительно, демоны, прорвавшиеся столь далеко за линию фронта, уступали числом защитникам, а те, что подходили из города, сдерживались передовыми шеренгами отборных воинов. При таких условиях, ратники Эльтвиллана смогут держаться как минимум полчаса. А за это время враг либо проиграет и бежит, либо размечет столицу по кирпичику до основания. Легкой, летящей походкой доран последовал за оттягивающимися к твердыне Аллин-Лирра сарами и изгнанниками. У ворот кипела битва похлеще, чем у Пещер. Именно сюда был нацелен основной удар атакующей армии. Проходя сквозь толпы проклятых, Нуаллан косил их, словно рожь. Остановился он у пролома в стене, здесь позиции обороняющихся были наиболее уязвимы – ворота надежно держали обнажившиеся для подвижности дварфы и рыцари Избранника. По небу порхнуло что-то черное, сев на балкон, но Купол защищала сама королева Лимаэль, за судьбу Древа доран был спокоен. На пару с Лири он ворвался в зал с лестницами, ведущими на верхние этажи в разные стороны. Великолепная люстра, украшавшая зал, валялась разбитой на полу, среди огня схватились гвардейцы и твари Преисподней. Похоже, пробраться так далеко умудрились не лучшие силы врага, самые опасные их представители все еще оставались снаружи, расчищая дорогу боями.

Сразу же топор демона-наемника полетел в голову эльфа, но проворный Нуаллан не позволил бы себе умереть таким глупым способом. Оттолкнув тело сраженного Луатом демона в его подбегающего соплеменника, он метнул третьему проклятому Деаннтаг, угодивший в лоб и насмерть сразивший цель. Лири оставшимися тремя стрелами свалил по демону каждой, блеснул дха, дораны встали спина к спине. Неожиданно для них в освещенном по краям проломе стены возникла высокая фигура мощного демона в броне с шипованными наплечниками. Лири кинулся на него, но дха, столкнувшись с двуручным клинком демона, взмыл, словно подхваченный ветром лист. Эльф полетел следом, держа рукоять оружия. Нуаллан сменил товарища. Тонкое лезвие певуче скользнуло по панцирю громилы, второй выпад тот отбил мечом, припечатав дха дорана к полу. Шлепком обратной стороной ладони демон запустил изгнанника в стену.

– Прочь, жалкие куски гнили! – рыкнул темный рыцарь.

Оба воина подумали, что пришел их смертный час, однако у демона нашлись иные дела. Пройдя чуть дальше, он на глазах изумленных доранов лег на пол тенью. Черная клякса скользнула к лестнице, потерявшись в хороводе других теней, выстроившемся вокруг дрожащих огней светильников. Нуаллан встал, держась за грудь, щека снова кровоточила. Лири досталось меньше, разогнав налетевших к месту кровопролития бесов, подползающих к Нуаллану, он подхватил соратника под руку и вывел на улицу. Как раз в момент их появления с балкона упало горящее тело, рухнуло в гурьбу бьющихся воинов и взорвалось. Огненное облако взвыло жутким голосом, колыхнулись волны демонов.

То, что случилось дальше, поразило Нуаллана настолько, что он не отследил всех событий. Помнил только, проклятые вдруг начали отступать, бежать с поля боя, бросали оружие и уносили ноги в страхе и смятении. Случившееся было далеко от понимания простого эльфийского воина, он понимал лишь: должно было случиться нечто особенное и важное, чтобы превосходящая в тысячи раз рать бросилась наутек от горстки. Орочий клич ударил, словно гром, ударили боевые барабаны, ящеры Эртабарада устремились за стены, преследуя беглецов. Почувствовав воодушевление, Нуаллан порывался за ними, гнать поганых с родной земли, но одумался, когда боль напомнила о полученных в бою ранениях. Повернув взор к дворцовым вратам, эльф вернул оружие в ножны.

Медленно собирались к дворцу выжившие, шли со всего города, иных несли на руках. Улицы точно снегом занесло, только снег был кровавый. Тела навалены порой были так, что перекрывали проулок целиком. Дым тучей опустился над Эльтвилланом, подпитываясь от сотен костров и пожарищ. В воздухе витал запах мертвечины, который несло с передовых линий обороны. С начала осады минуло двое суток, трупы первых павших начали гнить, привлекая воронье и бесов. Мелких падальщиков не отпугивали ни мечи паладинов, ни драконы, выбравшиеся за стены, ни присутствие Пресветлого Ра, великого бога Небесного Чертога. Нуаллан невольно скривил лицо, озирая грандиозное создание эльфов в его предсмертной муке. Постояв немного на балконе, вкопанном в землю на холме – третьем ярусе города, – он глядел на страшный пейзаж. Белый гипс, покрывающий перила, рассыпался под его руками, балкон и сам чудом устоял.