— Гр-р-р! Рав! Рав!

— Мухтар?! Я думал, ты давно сдох, — невольно вырвалось у парня, ведь прошло больше пятнадцати лет с момента их последней встречи.

— Сам ты сдох! — злобно прорычал пёс. — Ссыкун несчастный!

«Ну вот, в добавок к коту теперь и говорящая собака», — обреченно подумал Фёдор.

С Мухтаром его связывало куда более неприятное воспоминание, чем с институтом. Пёс покусал его, когда Фёдор был совсем мальчишкой, лет в семь или восемь. Сначала хватанул за ногу, а потом повалил на спину и стал грызть руки, которыми маленький Федя пытался закрыть лицо. К моменту, когда на крики и рык прибежали хозяева, мальчик был весь в крови и с намокшими штанами. Пса не пристрелили, как настаивал Федин отец, но отослали в деревню сторожить дом. С тех пор мальчик шугался даже пекинесов.

Прошло пятнадцать лет, и вот Мухтар стоит перед Фёдором. Такой же серый, лохматый и не менее злой. Парень поймал себя на том, что у него трясутся колени и зудит в паху. Но он уже взрослый мужчина и не должен был поддаваться детским страхам.

— А ну прочь с дороги, псина сутулая! — страх был, даже ужас, но удивительно быстро переходил в хамство.

— Я тебе сейчас яйца отгрызу! Ты кто такой вообще, что решил мне угрожать? Я тебя тут в первый раз вижу, — принюхался Мухтар. — Придёшь ко мне на пару — пор-р-рву нахрен.

— Ты ч-что, преподаватель? — Федя аж икнул от неожиданности.

— Да уж не паршивый студентишка. А ну, пшёл отсюда!

Федя собирался удалиться с гордо поднятой головой, но обнаружил себя в ужасе несущимся по коридорам старинного здания.

Он влетел в уборную, где заперся в кабинке и экстренно справил нужду. Опёрся о стену и закрыл глаза. Как его так угораздило? Повёлся на красотку — и вот что вышло. Такими темпами и целибат можно принять.

— Тос-с-с-скуеш-ш-ш-шь?

Шипящий голос выдернул Федю из унылых размышлений. Он открыл глаза и замер на месте. Перед ним, примерно на уровне груди, покачивалась голова гигантской змеи. А тело… Тело, судя по всему, уходило в недра канализации.

— Да так, чуть-чуть, — с нервным смешком вырвалось у парня.

— Тебе нужна помощ-щ-щь? Я умею многое…

Парень судорожно вздохнул, пытаясь представить вариации этого «многого». Стало совсем не по себе.

— А я это… Сам справляюсь обычно, — он осторожно заложил руки за спину и нащупал ручку.

Дальнейшие события развивались стремительно. Акробатическим движением Фёдор упал спиной назад в открывшуюся дверь, успев при этом вывернуть руку и со всей силы захлопнуть кабинку обратно. А затем вдарил по тапкам с такой скоростью, что даже гепард мог позавидовать. Похоже, с туалетами в академии у Феди отношения тоже не задались. Да и что вообще хорошего можно ждать от предмета, который в обратную сторону читается как «затину»?

— Ну клас-с-с… Я так никогда не закрою пс-с-сихотерапевтичес-с-скую практику, — раздосадовано прошипела змея. — Может, поис-с-скать клиентуру где-нибудь ес-с-сщё?

Федя нёсся по коридорам школы, уже начиная выдыхаться. В конце концов, вряд ли змеи развивают большую скорость. Можно и притормозить. Он пытался восстановить дыхание и привести мысли в порядок. Шёл и шёл вперёд. Нужно было искать лекционный зал, но парню было уже почти всё равно.

Вдруг из-за поворота шаркающей походкой проковыляла Поркупина Пинкушоновна. Близоруко сощурилась и полезла в карман за очками. «Да ну нафиг!» — подумал Фёдор и рванул в противоположном направлении. Впереди показалась группа из трёх студентов, на этот раз людей. Федя с облегчением вздохнул и приблизился к ним, проведя пятернёй по волосам, чтобы пригладить их после бешеного забега.

— Ребят, я новенький, подскажите, где четвёртая аудитория?

Светловолосая девушка прыснула в изящный кулачок, парни переглянулись и заржали. «Ну вот, и эти туда же», — хмуро подумал Федя и собрался было уйти, как его остановили.

— Слушай, кто тебе сказал про четвёртую? — спросил брюнет с зелёными глазами в круглых очках.

— Да Порфирьевна ваша.

— Ты что-то перепутал, парень. Лекционных аудиторий здесь только три. И все они на втором этаже. А четвёртая… — он переглянулся с остальными и не стал сдерживать улыбку. — Четвёртая — это наливочная, в которой собираются студенты, чтобы отдохнуть после занятий. За стенами академии, конечно.

Федя стал пунцовым, как варёный рак, чем вызвал новую волну смеха. Но на этот раз он, на удивление, был доброжелательным. Высокий блондин в модных полутёмных очках протянул Фёдору руку и представился:

— Я Лёха. Можно просто Лось. Это Ленка, или Устрица. А этот жгучий брюнет — Зануда.

— Я Фёдор.

— Отлично. Будешь Фродо.

Федя обрадовался:

— А вы тоже фанаты Толкина?

— Не, я только фильм смотрела, — сообщила светловолосая Ленка-Устрица.

— Я тоже, в переводе Гоблина, — добавил Лось и заржал.

— А я в настолку играл. Забавная.

Парень немного сник, но сделал ещё одну попытку наладить мосты.

— Слушайте, так куда же мне идти? Нужно на лекцию по какому-то золотому сечению.

— Да забей, — хрюкнул Зануда. — Никому оно в современном мире не нужно. Все творят, как хотят. И чем более всратое произведение у тебя получается, тем больше бабок за него заплатят.

— Примерно так и работает, — подтвердила Устрица. — Я занимаюсь живописью.

— Живописю, — прокомментировал Лось.

— Живописью, — надменно повторила девушка. — И своими картинами никак не могу пробить потолок… или дно, где лежат настоящие деньги.

Про дно Феде понравилось. Уж его-то он смог бы пробить. Федино выражение лица мгновенно считал Лось:

— Не-а, парень. Не так это просто. Там конкуренция высокая. Начиная от детских песенок и сценариев к утренникам и заканчивая украшениями в виде половых органов.

— Стремись, Фродо, к высокому искусству. Оно не особо паршивое, да и самому будет не так противно.

— А вы чем занимаетесь?

— Играю на магической флейте и по ночам базлаю на электрогитаре, — сказал Зануда.

— А я оратор, — важно сообщил Лось.

— Что ни слово, так ор выше гор, — хихикнула Устрица. — А ты чем?

Федя задумался. Ни к одному виду искусств душа не лежала, да и не для этого он здесь оказался.

— А я победитель чудовищ. Слышал, у вас завелось тут одно.

— Да-а-а… — протянул Лось. — Завелось. Лучше и не скажешь.

— Из-за него все проблемы, — завёлся Зануда. — Видел трещины в стенах и потолке, откуда ветер завывает и привидения глядят? А в туалете на этом этаже уже был? Во-о-от. Это все проклятье. А наложилось оно, когда…

— Слушай, давай не будем, а? — перебил Лось. — Это всего лишь слухи. Да и не нужно оно знать новичку, пусть лучше к сессии готовится.

Затем запустил руку в рюкзак, пошерудил там и вытащил какую-то маленькую вещицу.

— На,