Хью стоял у входа в отель и, задумчиво ковыряясь в зубах, любовался на утреннее солнышко. Он кивнул молодой вдове Лоутон, которая мчалась так, что даже не ответила на приветствие. Хью окликнул ее, но тут же подумал, что она чем-то взволнована и он может нарваться на грубость. К тому же она уже заворачивала за угол, и догонять ее не было смысла. Хью пожал плечами и, вернувшись на прежнее место, продолжал строить догадки о таинственном постояльце из сто десятого номера. В этот миг тень упала на лицо Хью, и он увидел перед собой те самые глаза. По привычке портье вытянулся, отбросил зубочистку и нервно поправил галстук-бабочку. Подобострастная улыбка на его физиономии не могла скрыть тревоги.

— Доброе утро, мистер Тейт. Собираетесь прогуляться по нашему славному городку?

— Возможно.

Рассеянный взгляд Сета Тейта обратился на противоположную сторону улицы. Хью наблюдал этот взгляд каждый раз, когда постоялец уходил или возвращался к себе. Любопытно, думал Хью, что он там ищет. Но постепенно понял, что постоялец ничего не ищет, может, выслеживает кого-то. Эта привычка тоже беспокоила Хью.

— Что ж, сегодня неплохой денек для прогулки, — сказал портье с преувеличенным энтузиазмом.

Хью с нетерпением ждал, когда Тейт наконец уйдет. Так бывало всегда, когда они сталкивались нос к носу, — Хью ощущал потребность оказаться где-нибудь подальше. Хью давно подметил, что Сет Тейт ничего не делал в спешке. Выходил не раньше чем был готов, тихо, незаметно, явно с определенной целью. Хью невольно сравнил Тейта с индейцем, хотя никогда не видел живого индейца, если, конечно, не считать Джо Уильямса, который, напившись, утверждал, что он наполовину индеец.

— Могу ли я быть вам полезен? — торопливо спросил портье.

За ухом у него зудело, но он мужественно переносил муки, ибо почесаться казалось ему непристойным.

— Прикажете лошадь или коляску? Быть может, экипаж?

Сет Тейт обратил наконец взгляд на портье. Хью, не в силах сдерживаться, почесался.

— Думаю, можете, — отозвался Тейт своим невыразительным, бесцветным, тягучим голосом. — Я ищу женщину.

Хью моргнул и судорожно сглотнул, но не от удивления (сама по себе просьба не была необычной, хотя и прозвучала в столь ранний час), просто он испытал облегчение. Мужчина, хотевший женщину, уже не казался таким опасным.

— Ну, вообще… — Хью откашлялся и принял более уверенную позу, — у нас в городе имеется несколько… мм… весьма недурственных заведений, и, если есть деньги, рекомендую заглянуть к мисс Элси. Это сразу за углом. Сейчас, правда, рановато, но думаю…

По лицу постояльца пробежала усмешка.

— Сведения весьма ценные, но в данный момент я имел в виду вполне определенную женщину.

Хью с опаской взглянул на него:

— Кого именно?

— Ее имя Лорел Синклер. Она вам знакома?

Хью ушам своим не поверил и часто-часто заморгал.

— Вы говорите о вдове Лоутон? Тейт не ответил.

В Хью боролись два противоречивых чувства. Выложить все, что он знает о леди Лоутон чужаку? Но благородство, впитанное с молоком матери, не позволяло Хью поступить подобным образом и предать леди. И благородство одержало верх. Пот прошиб Хью, но, собрав всю свою волю в кулак, он прямо взглянул Тейту в глаза.

— Позвольте спросить, сэр, — проговорил он с трудом, — не скажете ли хотя бы намеком, какого рода дело у вас к этой леди?

Лицо Тейта оставалось бесстрастным.

— У нас общие друзья, и я должен передать ей от них письмо.

Хью несказанно обрадовался. Проблема, можно сказать, была решена. Теперь стало ясно, зачем Тейт появился в городе, откуда взялся, что он за человек (любой, кто общался с Синклерами, был вне подозрений). О миссис Лоутон он спросил холодным, безучастным тоном. Однако многое по-прежнему оставалось тайной. К чему, например, столько времени тратить на поиски знакомой своих друзей, и почему он не знал фамилии ее мужа и их адреса? Зачем остановился в отеле, если чарлстонцы славились своим гостеприимством и принимали у себя фактически совершенно чужих людей по предъявлении всего лишь рекомендательного письма общих знакомых. Но Хью не хотелось ломать себе голову. Лучше принять на веру очевидное и простое объяснение. И Хью расплылся в приветливой, добродушной улыбке.

— Почему вы сразу мне не сказали, мистер Тейт! Они живут на Дэмбол-стрит, в доме из светлого камня, вы его сразу заметите. Они будут счастливы видеть вас, я точно знаю! К ним давно не приезжали гости. Пару минут назад я видел, как миссис Лоутон здесь прошла…

Поискав глазами, Хью увидел облаченную в траур фигуру — Лорел нерешительно прохаживалась возле витрины парикмахерской.

— Да вот же она, стоит на той стороне, возле салона мисс Мейсон. Если поторопитесь, сможете ее догнать.

Тейт проследил за взглядом портье и коротко бросил:

— Благодарю.

Постоялец стал спускаться с лестницы.

Хью перегнулся через перила и задумался над услышанным. Подумав о Лорел Синклер, он не мог не удивиться, что Тейт ни словом не обмолвился о миссис Софи и мисс Кэролайн. И чем больше он размышлял, тем более странным казалось ему происходящее. Хью надеялся, что не совершил ошибки.

«Лорел, Лорел…» Он пошел внутрь отеля. Теперь по крайней мере ему было о чем рассказать, если спросят.

* * *

Сет сразу узнал Лорел среди множества остальных женщин — она единственная была одета с головы до ног в черное. Переходя улицу, он еще не знал, с чего начать с ней разговор, но она уже пошла дальше, и Тейт последовал за ней.

Шел он не спеша, со скучающим лицом, но мысль лихорадочно работала. Лорел Синклер Лоутон, вдова, и как сказал портье, уважаемая женщина. Внутри зажглась искорка любопытства.

Нельзя рассмотреть женщину с такого расстояния, да еще со спины, и Тейт быстро догнал ее. Сначала он решил обогнать Лорел и хорошенько рассмотреть ее лицо, но она вдруг остановилась, огляделась с опаской и скользнула в узкий переулок. Сет решил проследить за ней еще немного.

Лорел Лоутон двигалась чересчур стремительно для местной уроженки. Все в городе казалось замедленным: звон мошкары, едва уловимое дуновение ветерка с реки, размеренный перестук копыт и даже ленивый говор жителей Чарлстона.

Никогда прежде Сет не видел такой жары. Пар шел от раскаленных камней и туманом струился с деревьев. Днем пот насквозь пропитывал рубашку, а ночью — наволочки и простыни. Это была жара, сквозь которую приходилось продираться с огромным трудом. Она притупляла чувства и отнимала все силы. Сет и представить себе не мог, как можно жить в таком месте.

Дела велись неспешно, размеренно. В том мире, откуда приехал Сет, медлить значило подвергать жизнь опасности. В этой части страны движение шло в другом, непривычном, ритме, и Сет не знал, стоит ли к нему привыкать.