законами дружить!

«Уж поверь ты мне, Братишка

взялся как-то «за умишко»!

Но, итогом той попытки

стали гнусные улыбки!

А «чинуши», всем напором

были яростны упором

– что, своими я годами

лишь клеймо себе поставил,

и, чтоб топал я туда -

где такие же, как я!

Так, в лесу и оказался!

Так, в разбойники подался!

Коли, не кому любить?

– значит, так тому и быть!»

Возразил тут Феофан

бросив на пол свой кафтан:

«Те, кто гонит и обходит

– те, и перхоти не стоят!

И на то – один судья!

– это точно знаю я!»

Да, ты вправе отомстить

дабы всех передавить!

Да, ты можешь всё забрать

дабы чтоб-то доказать!

…но, итог у той «войны»

лишь могильные кресты!

А попробуй стать другим

– тем, кто в сердце не остыл,

тем, кто выше той причины -

что назвали Дурачины!

Ты же в силах, Брат, понять -

что уж пОлно воровать?»

Атаман же, всё внимавши

– где-то совесть услышавши,

лишь ответил погодя

– руку нАсердце кладя:

«Ты пойми, я не остыл!

– просто, сердце утомил

от того, что лишь теряю

и ничем не заменяю…

Да, была тогда причина

чтобы рано стать «мужчиной»…

Но потом, всё так сложилось

что та «дверца» не закрылась,

утянув во царство лжи

и награбленной моржи,

В коем я решил остаться

чтобы людям не мешаться,

дабы жизнь, на радость дня

посвятить лишь для себя!

Но, сейчас я понимаю

– как словам твоим внимаю,

что пора бы мне менять

и для «нового» рождаться!»

И, с уверенным лицом

выйдя с хаты на крыльцо,

он озвучил своим «братьям» -

что не хочет супостатья,

и решил он прекратить

грабить души и кутить!

А, для тех, кто так же «дышит»

и иного в жизни ищет,

дал команду собираться

и в дорогу выдвигаться!

– чтобы вместе им в «пути»

новый смыл обрести.

Ну, а тех, кто остаётся

– тех, судить он не берётся,

попросив у них прощенья

за такое вот решенье!

Рано утро, лишь проснувшись

– лучик солнышка вдохнувши,

так всё странно получилось

что сомненье растворилось!

Выйдя с хаты на крылечко

вдруг, услышал он сердечко:

«Ты не должен опасаться

и того сейчас бояться!»

– и, с того, дышать аж трудно

в эти новые минуты…

Во дворе же, всемером

и с подаренным конём,

верны люди ожидали

и решенье оглашали:

«Будь и дальше нам главой

и веди нас за собой!

Будем жить, как ты укажешь

и вторять, коль то покажешь!

В том, и есть для нас решенье

и не будет в нас сомненья!»

Лишь с другими попрощавшись

– от эмоций не сдержавшись,

дав хлыста своим коням

поспешили к «новым дням»!

Глава IV

День скакали, и другой

через лес, через глухой,

через гущи и поля

– лишь мелькали тополя!

Фан же, ведал новым «Братьям»

как им жить без супостатья,

и, что важно понимать

чтоб закон не нарушать!

В общем, был тот диалог -

как один большой урок.

Вскоре, город показался

и столицей оказался

царства дивного, иного

но, по духу, им родного,

Много, множество причин

показал им дивный мир!

Ах, столица хороша!

– словно есть у ней душа?

Глазки радует тот мир

из прекраснейших картин:

– много дивнейших узоров

на дворах и на хоромах;

– много деток и людей -

что живут на радость дней,

И, всю эту благодать

– то, не взять и не продать!

Попросились на постой

в дом старинный и пустой,

убедивши лишь словами

стать хорошими жильцами!

Восемь месяцев прошло

– дружно жили, хорошо!

Удивительное чудо

– словно дар из ниоткуда,

Получили новых знаний

за сердечные старанья,

лишь за то, что через чувство -

называемым искусство,

подавали в этот мир

много «радостных картин»!

Но постойте! – те злодеи

– что иначе жить посмели,

Как же им, да без клейма

сия благость то дана?

Сложно, право, то понять

тем, кто волен осуждать!

Только, Фан обеспокоен

– совесть мучает героя:

«Неужели стоит сдаться

и домой не воротаться?»

И, собравшись для решенья

– чисто братским обсужденьем,

заключили – не держать

– лишь удачи пожелать!

Поклонившись дому, Фан

Братьям и честнЫм делам,

сел на чёрного коня

и поехал в те края -

где ни разу не бывал

и не ведал, что искал.

Глава V

Долго ль коротко скитался?

– на войне он оказался,

где, порою, для людей

очень мало светлых дней…

Вы поймите, «в серость дней»

жаль бывает тех людей,

коим, в деле б развиваться,

да во внуках возрождаться!

И, заветами пред Богом -

что укажут «путь-дорогу»,

создавать себе во дни

то, чем сладостны они!

Фан не стал искать пути

дабы «крАешком» пройти,

и, желаньем помогать

начал «смысл» обретать.

Месяц там прошёл, аль два?

– не заметил он тогда…

И, тем людям помогая

и их судьбы познавая,

он обрёл в себе познанье

– что сложилось в пониманье:

«Саблю многие возложат

да и жизнь свою положат,

коли враг, обретши сил

вдруг за шею укусил!»

Но случается, что враг -

это просто лишь солдат,

что приказы исполняет

но всех «тонкостей» не знает!

И ночами, те солдаты

– в большинстве своём «ребята»,

тоже видят те же сны

из родимой стороны,

И, мечтами, что потом

воротяться в отчий дом,

лишь на то себя толкают

– что, порой, не понимают….

Но, и время, и лекарства

не дают покой в убранство,

ведь ничем не заглушить -

то, чего им не забыть…

Не забыть, во век, друзей -

что погибли средь полей!

И того, когда их взоры

под гранатные узоры,

словно близких призывают

– а кругом, лишь ад пылает…

И, в том самом «откровенье»

вдруг открыто на мгновенье -

что вокруг – лишь смерть и мука

доблесть, гордость и разлука,

Всё повязано в одно

– словно это лишь дано?

Словно, этим пониманьем

– через видимость страданий,

появляется та нить

чтобы только победить!

Как-то раз, в нелёгкий день

не хватило там коней,

Фан, тому не сомневаясь

взял оглобли, запрягаясь,

и повёз лечить людей

средь «безжизненных» полей.

Тут!!! Вдруг свист протяжным воем

что несёт лишь смерть героям,

Был далёк… и стразу близок

– за секунду ставши низок,

превратился в громкий взрыв

– землю, пламенем разрыв!

И, на миг, «всё» прекратилось…

Но