– Ты, Зоя, не кричи, еще успеешь. Поди лучше с Машей и мамкой на улицу.

– Да как же я выйду? Мне тятьку живым увидеть надо. Господи, беда-то какая.

Глеб тронул кузнеца за руку.

– Оставь их, Михайло.

Свояк отпустил жену, присел на лавку.

Через какое-то время в сени вышел священник и сказал:

– Больной исповедался, причастился. Теперь остается уповать на Бога. Молитесь, братья и сестры.

Глеб обратился к священнику и доктору, который дожидался, когда кто-нибудь отвезет его домой:

– Сейчас сосед подойдет, он вас доставит в Сарду.

– Я пока тут останусь, – заявил отец Димитрий.

Пал Палыч пожал плечами:

– Тогда и я останусь. Нечего зря гонять лошадь. А коли в Сарде что случится, так за мной оттуда приедут. Покуда пройдусь по дворам, людей, особенно детишек посмотрю. Сейчас время простудное, может, кому помощь нужна.

– Как пожелаете. Лошадь с телегой во дворе.

Семья Рыбановых зашла в избу.

Дед Ефрем лежал на скамье с просветлевшим лицом.

– Как исповедался, Аннушка, легче стало. Словно груз с себя сбросил, – проговорил он, посмотрел на сыновей, дочь, сноху и спросил: – А что я, Лешка, твоей жены не вижу?

Младший сын помялся и ответил:

– Так она с ребеночком. Капризничает Федька.

– Ступай за ней. Да пусть Катька твоя внука принесет. Хоть пред смертью посмотрю на него. А то нехорошо так-то. Мы ж одна семья.

– Ага, батюшка, я сейчас! – Алексей побежал на край деревни и вскоре вернулся с женой и сыном. Он вошел в избу следом за бледной Катериной, державшей на руках сына.

– Вот, батюшка, Федя, внучок твой младшенький, названный в честь прадеда Катерины.

И тут произошло то, что привело всех в ужас.

Увидев распеленутого ребенка, Ефрем задрожал, приподнялся на лавке и закричал сквозь хрип, прорвавшийся из груди:

– Господи, спаси и сохрани!.. Беда-то какая.

– Что с тобой, Ефремушка? – Анна кинулась к мужу.

Екатерина испугалась, закрыла сына пеленкой и одеяльцем, прижала его к груди и отошла в угол. А дед Ефрем словно не видел никого, кроме внука.

Он протянул к нему дрожащую руку.

– Вижу печать великого греха на челе младенца. Кровь на нем. Чрез него весь род наш вымрет и будет проклят во веки веков.

Екатерина с ребенком метнулась к двери, выскочила на улицу и побежала к своей избе.

Дед Ефрем без сил упал на скамью и прошептал:

– Беда. Кровь. Грех.

Глеб пришел в себя и позвал священника.

– Оставьте нас! – велел тот.

Родня, буквально сраженная неожиданным и странным пророчеством умирающего, вывалилась в сени.

– Не позвать ли доктора? – спросила Ольга Грудова. – Он где-то недалече.

– Не надо, – отмахнулся Глеб, который был мрачнее тучи.

Леша, чувствовавший себя виноватым, прошмыгнул на крыльцо.

Вскоре священник вышел в сени и объявил:

– Преставился раб Божий Ефрем.

Бабка Анна рванулась в горницу. За ней вошли Зоя, Глеб, Мария, Ольга и кузнец Михаил.

Анна билась над телом мужа.

– Делом, матушка, заняться надо, – проговорила Зоя.

– Не могу, доченька.

Зоя усадила мать на скамью, присела рядом с ней.

Мария же велела мужу нагреть воды, приготовить новую одежду да спустить с чердака гроб, который загодя сделал себе сам дед Ефрем.

Покойника обмыли, обрядили в чистую, ни разу не надеванную одежду. Тело поместили в гроб, головой к красному углу, где находились иконы, руки свели на груди, вложили в правую белый платочек. Тело накрыли светлым холстом-саваном.

Священник начал читать панихиду:

– Блаженен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков…

Закончив свое дело, отец Димитрий перекрестился, вышел на крыльцо, увидел Алексея и спросил:

– А ты что здесь, а не со всеми?

Младший сын покойного схватил священника за руку.

– Тебе, отче, известно то, что не ведомо нам, простым и грешным мирянам. Скажи, почему такие страшные слова говорил батюшка, когда увидел моего сына?

– Это, Алексей, знает только Господь Бог.

– Пророчество его может сбыться?

– На это ответа у меня тоже нет. Знаю только, что человеку пред смертью открывается то, чего другие видеть не в силах.

– А жена моя Катерина?.. Может, она грешна, а не сын-младенец?

– Алексей, ступай-ка ты к родне. Но прежде скажи, о каком соседе говорил Глеб? Кто довезет нас с доктором до Сарды?

– Так зачем сосед, батюшка? Я сам доктора найду и отвезу вас.

– Тебе, Лешка, надо быть с покойным отцом да родней.

– Не могу, отче, не поверишь, боюсь.

– Чего боишься, Алексей? В дом родительский зайти?

– Да. Никогда такого не было, а сейчас словно сила какая держит.

Священник внимательно посмотрел на Рыбанова и осведомился:

– Давно ли в церкви был?

– Недели две уже не выходил из деревни.

– Дома молишься?

– Каюсь, не всегда. Забот много.

– Оттого и смятение в душе твоей, что от Бога отвернулся. А жена твоя молится?

– Катька? Она… да так же, как и я.

– А не лжешь?

– Нет.

– Совет у меня тебе такой. В воскресенье приезжай в Сарду вместе с семейством, заходи в храм. Там поговорим.

– А сглаза дурного на мне быть не может?

– Это от беса, Алексей. Ты же человек православный, крещеный. Проси у Бога милости, и не обделит Он тебя ею! А с тобой и семью твою. А пошлет Господь испытания, терпи, превозмогай себя. Тогда очистится душа твоя, и будет в ней радость.

– Так я найду доктора да отвезу вас.

– Ладно.

Алексей побежал к ближайшей избе.

Священник перекрестил его и сказал:

– Да поможет тебе Господь, заблудшая душа.

Младший Рыбанов нашел доктора, отвез его и священника в Сарду. Вернулся за полночь, распряг лошадь, дал ей воды и овса, прошел на крыльцо.

Из избы вышел старший брат.

– Ты где был, Лешка? Отец в гробу лежит, а ты все от своей Катерины оторваться не можешь?

– Нет, брат, я свез отца Димитрия и доктора в соседнее село.