Он был суровым солдатом, но не монстром. Выражение ее лица заставило его почувствовать себя так, словно он собирается изнасиловать ее, а не оказать ей честь, взяв в жены.

Это была его вина. Он не собирался выкладывать все так сразу. Но высокомерная принцесса спровоцировала его, чего с ним еще ни разу не случалось.

Он должен был ожидать этого. Селим предупредил его, прежде чем он вошел в кабинет, что она совсем не такая, как они ожидали. В ней чувствовалась внутренняя сила. Она даже отчитала Селима, его правую руку, а теперь капитана дворцовой гвардии, за отсутствие манер, и это несмотря на то, что была окружена его солдатами.

Хусейну было жаль, что он не присутствовал при этом.

Но сейчас ему хватало проблем с женщиной, которая оказалась совсем не такой, как он полагал.

Он приложил все усилия, чтобы не окинуть взглядом ее стройное, сексуальное тело. Но память о нем не давала ему покоя, отвлекая от насущных проблем.

Когда он вошел в комнату, она стояла спиной к нему, опершись о стол. Он сразу обратил внимание на ее стройные ноги и округлые ягодицы, обтянутые узкой юбкой. А когда она выпрямилась и поправила одежду, пламя охватило его. А потом она повернулась и посмотрела на него так, словно он был грязью под ее ногами.

Ни один мужчина не посмел бы так смотреть на него. А что касалось женщин, он привык, что они смотрят на него с восхищением.

Но когда принцесса подняла брови и с удивлением посмотрела на Хусейна, его бросило в жар.

– Это нелепо! Я вам не дорогая. И я не давала вам позволения называть меня Жизлан.

Негодование подчеркнуло ее красоту, залив щеки румянцем и добавив блеска глазам. По фотографиям Хусейн знал, что она красива, но все же эти изображения не передавали очарования этой женщины в полной мере. И он понимал, что недооценил ее. Она была достойным противником, и это восхищало его.

– Так как тогда мне называть вас, если не Жизлан?

Он понизил голос, произнося ее имя. Какова она будет на вкус? Сладкой, как сахар, или терпкой, как пряности, если судить по ее темным, горящим глазам.

Хусейн рассматривал ее в качестве инструмента для достижения своих целей, но он не ожидал, что она пробудет в нем желание.

Это было ее несомненным достоинством. Она была страстной женщиной, как бы ни пыталась это скрыть. И безусловно, опытной. В двадцать шесть лет и после долгого проживания в Соединенных Штатах и в Швеции, она не могла быть застенчивой девственницей. Он поежился от предвкушения. Хусейн не слишком хотел жениться, но, если это было необходимо, он предпочел бы иметь жену, которая могла бы удовлетворить его физически.

– Принятой формой обращения является «миледи».

Хусейн намеренно окинул ее медленным взглядом, остановившись на пышной груди, тонкой талии и широких бедрах. Когда он поднял глаза и посмотрел на ее лицо, оно раскраснелось, но было бесстрастным.

Ей не нравилось, что он разглядывает ее.

Хотя ей следовало бы радоваться тому, что он всего лишь смотрел на нее. То, как она вызовом ответила на его вызов, само по себе было приглашением. Так же, как и напряжение, повисшее в воздухе. Они могли быть врагами, но Хусейн чувствовал, что они смогут доставить друг другу наслаждение.

– И ваш титул помогает вам чувствовать свое превосходство над простым солдатом? Даже если вы обладаете им только лишь по праву рождения?

Хусейн встречал многих людей, считавших себя выше его по положению. Он был незаконнорожденным, и его мать была бедна и необразованна, хотя ее внешность привлекла его отца. Но уже давно никто не осмеливался смотреть на него с таким высокомерием. С тех пор, как Хусейн стал достаточно взрослым, он может доказать всем, что стал настоящим воином и обладает силой и чувством чести.

– Я полагаю, что стоит придерживаться общепринятых правил вежливости.

Она, не дрогнув, встретила его взгляд, и Хусейн внезапно почувствовал себя пристыженным.

– Как вы уже заметили, мой титул достался мне по наследству. Некоторые сказали бы, что я всю жизнь старалась стать достойной его, но вас, – она холодно улыбнулась, – вряд ли это заинтересует. – Она сделала паузу. – Как мне называть вас?

– Хусейн.

Он был шейхом своей провинции, но скоро станет правителем всей страны, а Жизлан будет его женой. И даже если это всего лишь брак по расчету, он обнаружил, что ему будет приятно услышать свое имя из ее уст.

И внезапно он представил ее обнаженной, прижимавшейся к нему в экстазе и произносившей с придыханием его имя.

Он не мог припомнить случая, когда его так быстро охватило бы вожделение. Виной всему, вероятно, было то, что он многие месяцы был слишком занят, чтобы провести ночь с женщиной.

– Итак, Хусейн, – сказала она ледяным тоном, – каковы бы ни были ваши планы, наш брак невозможен.

– Почему? – Он сложил руки на груди и заметил, что ее взгляд стал напряженным. Если бы речь шла о любой другой женщине, он решил бы, что так в ней проявляется сексуальная заинтересованность. Но Жизлан, возможно, прятала за этим выражением страх. Ему следует помнить об этом. – Вы свободны с тех пор, как шейх Захрата бросил вас.

Это было скандалом века и таким неуважением к Джейруту, которое Хусейн не станет терпеть, когда возглавит страну. Пора было заставить соседей уважать Джейрут.

Жизлан повторила его жест, и на мгновение Хусейн растерялся, глядя на ее вздымавшиеся груди и потаенную ложбинку между ними. Эта женщина обладала оружием, гораздо более опасным, чем ружья и ножи.

– Он не бросал меня. Мой отец познакомил нас, чтобы укрепить торговые отношения с Захратом. А что касается нашего брака… Я с удовольствием посетила прием в Лондоне по случаю его помолвки.

– Но вы не были на его свадьбе.

– Я не смогла присутствовать там. У меня была назначена деловая встреча в другом месте.

– Деловая встреча?

– Каким странным вам это ни покажется, у меня есть деловые интересы.

Это явилось новостью для Хусейна, но он не подал виду.

– Но вы свободны и можете выйти замуж.

Ее брови поднялись в высокомерном удивлении, и Хусейну захотелось обнять ее и поцеловать. Почему-то ее неприступный вид вызвал в нем прилив желания, хотя раньше он не питал слабости к избалованным богатеньким девицам.

– Я не планирую выходить замуж.

– Вам и не нужно планировать. Я уже все спланировал за вас.

– Но…

– Или я чего-то не понял? Разве вы не готовы принять наиболее выгодное предложение? Разве вы не были частью сделки, которую ваш отец хотел заключить с Захратом?

Ему показалось, что в ее глазах промелькнуло выражение боли.

– В отличие от старомодных традиций вашей провинции, здесь женщины имеют право распоряжаться своей жизнью благодаря моему отцу.