Он замолчал, чувствуя, как ее охватил страх. И внезапно, к своему собственному удивлению, он протянул руку и поправил локон, выбившийся из ее прически.

Если он полагал, что проявление нежности смягчит ее, он ошибся. Она содрогнулась от его прикосновения. Для нее он был дикарем. Это было своевременным напоминанием ему.

– Я приду за ответом в девять часов утра.

И с этим словами он повернулся и вышел из комнаты.

– Ты уверена, что знаешь дорогу? Мы идем уже целую вечность.

Шепот Мины донесся до нее из глубины подвала. Был ли в ее голосе страх или возбуждение?

Жизлан надеялась, что это было возбуждение. Она сама была напугана за них обеих, после того как они спустились по отвесной каменной стене, расположенной под их окнами. Она боялась высоты. И даже сейчас ее страх не улегся. Она проклинала Хусейна аль-Рашида и его предусмотрительность. Датчики движения, установленные на их дверях, означали, что из комнаты можно было выбраться только через окно, спустившись по стене, которая с их стороны дворца была очень высокой.

– Я уверена, что мы идем правильно, – шепотом ответила она. – Просто мы продвигаемся очень медленно, поэтому кажется, что мы идем уже очень долго. Но нам нужно беречь фонарик, чтобы батарейка не села.

Без их телефонов у них не было источника света, за исключением крошечного фонарика, который Жизлан нашла в ящике шкафа. Но его свет был очень слабым, и она боялась, что батарейка вот-вот сядет. Поэтому они пока продвигались в темноте.

– Мы уже пришли! – Ее рука нащупала угол. Стена поворачивала в сторону. – Это здесь.

Она испытала облегчение. После того как они несколько часов обсуждали возможные способы побега, старый заброшенный тоннель показался им единственной надеждой. Прорытый в скале, этот древний проход в город был забыт и заброшен много лет назад.

– Отлично, – прошептала Мина. – У меня от этого места бегут мурашки по спине.

Она включила фонарик, и Жизлан зажмурилась на мгновение. Даже слабый свет казался ослепительным после полной темноты.

– Тебе нужен свет, чтобы вскрыть замок.

Если только она сможет вскрыть его. Ребенком она всегда интересовалась дворцовыми замками, которые были замысловатыми и очень красивыми. Но уже прошла вечность с тех пор, как Азим показал ей секрет, как открывать их. С тех пор они были заменены новыми современными замками, но она надеялась, что здесь старый замок сохранился.

Жизлан с облегчением выдохнула, когда Мина направила луч света на тяжелую дверь с массивными петлями и старинным замком.

– Ты сможешь открыть его? – прошептала Мина у нее за спиной.

– Я попытаюсь.

Жизлан опустилась на колени, тяжело дыша. Она была совсем маленькой, когда Азим показал ей, как открывать замок, который, несмотря на наличие отверстия для ключа, можно было открыть и без него. Очень немногие знали этот секрет.

Жизлан принялась осторожно ощупывать замок, стараясь найти секретную пружинку. Она закусила губу, а на лбу у нее выступила испарина. Неужели она все забыла, или замок заржавел от старости? Ее охватила дрожь при мысли, что они могли лишиться единственного средства спасения. Как она сможет защитить Мину, если…

Внезапно с тяжелым скрежетом замок поддался, и дверь приоткрылась.

– Ты сделала это! – с восторгом прошептала Мина.

Жизлан был сама поражена, что ей это удалось. Удача была на их стороне.

– Пойдем. Давай выбираться отсюда.

Мина уже сделала шаг в сторону двери, но Жизлан остановила ее:

– Нет. Подожди. Я пойду одна. Мы не знаем, что окажется по ту сторону тоннеля и открыт ли он вообще. – Мина попыталась воспротивиться, но Жизлан жестом остановила ее. – Я уже бывала здесь раньше. Дай мне убедиться, что все в порядке. И один человек производит меньше шума, чем два.

Мина фыркнула:

– Ты думаешь, что я все еще боюсь пауков?

Но Жизлан опасалась не пауков. Она боялась стражников. Она не была уверена, что люди, которых привел Хусейн аль-Рашид, с уважением отнесутся к двум беззащитным женщинам, если встретят их в темноте.

– Если я не вернусь через пятнадцать минут, возвращайся в свою комнату.

– Ты шутишь?

Жизлан схватила сестру за руку:

– Я говорю совершенно серьезно. Мы не знаем, что нас ждет на той стороне тоннеля. – Но она должна была использовать этот шанс спасти Мину. – Пожалуйста, не спорь со мной.

После некоторого колебания Мина кивнула и отдала ей фонарик:

– Будь осторожна.

Жизлан шире раскрыла дверь, поморщившись, когда громкий скрежет нарушил тишину. Она выключила фонарик, с замиранием сердца проскользнула в тоннель и прикрыла за собой дверь.

Воздух в тоннеле был совсем другим. Более свежим? Она снова почувствовала надежду. Но заставила себя некоторое время постоять на месте, прислушиваясь. Спустя минуту она рискнула включить фонарик, на всякий случай прикрывая его рукой. То, что она увидела, заставило ее сердце подпрыгнуть от радости. Тоннель уходил вдаль, и ничто не загораживало прохода.

Выключив фонарик, Жизлан дотронулась до стены и начала медленно продвигаться вперед. Она прошла три поворота и за последним с восторгом увидела в отдалении городские огни. Она заставила себя остановиться и постоять некоторое время, прислушиваясь с замиранием сердца.

Наконец, подождав несколько минут, она пробралась к выходу из тоннеля. Там было тихо. Никаких признаков жизни, кроме старых городских кварталов в отдалении. Она вернется за Миной, но сначала убедится, что впереди их не поджидает опасность.

Сунув фонарик в карман, она шагнула вперед и уперлась во что-то теплое, твердое и до странности знакомое.

Отчаяние охватило ее.

Ей следовало бы знать, что все будет не так просто.

Две огромные руки схватили ее за плечи. Ей показалось, что она видит сверкающие глаза, а потом ее руки уперлись ему в грудь.

– Ну, ну, что у нас здесь происходит?

Слезы отчаяния выступили у нее на глазах. Они были так близки к свободе!

– Отпустите меня!

Ее груди были прижаты к его груди, и от него исходил пряный мужской запах, который был на удивление приятным после душной затхлости тоннеля.

Она отшатнулась от него. При свете звезд она видела его улыбку. Он выглядел таким самодовольным, таким невозмутимым. Ей захотелось стереть эту улыбку с его лица.

– Вы так развлекаетесь? Мучая женщин?

Улыбка исчезла с его лица, и он нахмурился.

Он выглядел почти угрожающим.

Нависнув над ней в темноте, он казался огромным, суровым и беспощадным. Надежда, которую Жизлан начала испытывать, быстро улетучилась. Неужели она всерьез верила, что можно сбежать от этого человека?