Парень, ловя момент, полюбовался её кошачьей грацией, изгибами бёдер. Галантно пропустив даму вперёд, занял освободившийся стул. Детское изумление «заместительницы» сокрыло совершенно новую, несвойственную ей эмоцию. Остап же, ни капли не смущаясь, переключился на Тасю. Сцену можно бы было назвать комичной, если бы не абсолютная потерянность девчонки в старом худи. Пережив за последнюю минуту все этапы стресса, психика сорвала последний стоп-кран, вернув тем самым подобие самообладания. Ведь, кажется, сейчас придётся «рулить».

Тася нахмурилась, стараясь не обращать внимания на пять пар глаз, нацеленных на неё. Шестую пару, болотно-зелёную, голодную, как омут, где вязнут тёлки и прочие парнокопытные, игнорировать невозможно физически. Получилось только подвинуться чуть подальше, впритык к подоконнику.

— А тебя как звать..? — Остап интонационно не закончил вопрос, дублируя примененную на Марине тактику.

Рот Таси вытянулся в полосу. Не соображая до конца, глянула через плечо — найти, к кому обращается парень. Он сам закрыл свою реплику клеймом:

— Бескультурщина.

«Это уже знакомое!» — обрадовалась та. Положила ладони на стол, сгорбилась.

— Если высаживать пришёл — свали, а?

— Высадил я твою подружку, если не заметила.

Остап разглядывал цветущее лицо. Будто пёрышком водил по блестящей от сала коже. В полувдохе, замершем на мягких губах, крылся неописуемый тайный восторг, какой находил в каждой черте Таси. Незнакомец переживал свою личную сказку. Оставил весь остальной мир, и одна только трезвость ума вынуждала соблюдать хоть какие-то рамки приличия.

Марина, дабы окончательно не проиграть, гордо продефилировала в конец ряда — в царство Шпалы и Торча. Подруга мысленно посылала ей невысказанную мольбу, не учитывая в полной мере, что та побольше неё нуждалась в помощи. Марине никто не мог бы помочь сейчас. Кроме, разве что, метеорита. Каменная глыба одним махом разрушила бы здание, в огне похоронила бы присутствующих. За неимением оного, униженная и оскорблённая, привычно закинула ногу на ногу, принялась листать меню телефона.

Тася не выдержала напряжения — сломалась. Перемахнув, как паркуристка, через парту в проход, просеменила в конец кабинета. Всё было странно, слишком быстро и странно! Понимая, что сделает только хуже, если приблизится к подруге, заняла первый попавшийся стол. Мгновением позже едва не шарахнула по нему кулаком. Ведь Остап, как ни в чём не бывало, повторил её маршрут и опять записался в соседи. Внезапно и остро захотелось стереть его снисходительно-издевательскую улыбку классическим хуком в нос. Чтоб с хрустом сломанных костей и брызгами крови. Чтоб на своей шкуре испытал в ближайшие пару недель, какова участь урода. Вместо этого бесхребетная пацифистка снова встала, теперь с намерением сбежать домой.

— Что за суета? — Взявшаяся буквально из ниоткуда Груша прошаркала к своему креслу. — Сели все. Тася, села.

Тася опустилась медленно и тяжело, как на электрический стул. Накинула капюшон, положила голову на парту. Новенький наслаждался происходящим. Наслаждался причудами таинственной незнакомки. Из розовых облаков обратно на грешную землю его позвал голос преподавательницы.

— Надо же, новое лицо?

— Остап Апин. Переведённый. Документы ещё не пришли, а пропускать не хочу. Ничего ведь?

Груша, молодая, симпатичная и строгая, приспустила очки.

— Ничего… Конечно же. В общем-то, таково было негласное правило высшего образования. Любой желающий мог зайти в университет и послушать лекцию. Хотя даже тех, кто обязан здесь быть, поганой метлой не загонишь.

Только что — радушная душка. Теперь — мрачная стерва, какой её знает весь университет. Кажется, её крайне смутила собственная вольность. Попыталась реабилитироваться в глазах студентов:

— Инженеры! Ау! Я понимаю, событие, но, может, уже на меня посмотрим? Сегодня, как вижу, аншлаг. Передайте своим: кто не пришёл — всем два. Итак, первый вопрос: «Методы асимптотического и нелинейного анализа». Давай, Марин. Вещай.

Названная ударила по парте.

— С*ка, да почему я?!

У Остапа от удовольствия мурашки пробежали по спине.

Глава 3 — Закладка деньгами

Последние дни кишечник давал сбои. Все болезни от нервов, так говорят. Ещё говорят, проблемы с пищеварением — симптом непринятия жизни как таковой. Звучит занятно, правда, лечить голову дорого, некогда и чревато. Рассудив, что собака закрыта всё-таки в питании, Тася по дороге в университет вместо просмотра коротких видео третировала Google. Всемирная паутина устами врачей-публицистов порекомендовала чаще употреблять кисломолочные продукты и налегать на свежую зелень, особенно в межсезонье. Потому, скрепя сердцем, вместо любимых картофельных чипсов со вкусом рёбрышек гриль студентка купила картофельные чипсы со вкусом сметаны и лука.

На большой перемене Тася обедала в одиночестве — за предпоследней партой. Конечно, пара человек находилась в аудитории вместе с ней. Обсуждали что-то меж собой, время от времени восклицали и шутили. Здесь не школа — бояться за свой сухпаёк незачем. Хотя, даже в те годы никто особо к Тасе не слетался, заприметив у неё пачку сухариков или энергетик. Мало кому хотелось есть оттуда, куда она совала пальцы, и касаться губами жести, с какой пила она. И теперь, уже взрослая, дурнушка спокойно уплетала один хрустящий ломтик за другим и читала смешные картинки в телефоне, сменяющиеся одна за другой. Погружалась в каждую шутку, точно в великую мудрость. Улыбки выходили дёрганными и опадали моментально. Наскоро покончив с перекусом, второкурсница выкинула опустевшую пачку чипсов в корзину и выскочила в коридор.

Редкие студенты ошивались здесь. Во-первых, филиал университета в семидесятитысячном городе одним своим названием акцентировал внимание на характерной малолюдности. Во-вторых, все эти деятели науки и её заложники в столовой сейчас воевали за последнюю сосиску в тесте. А на четвёртом этаже корпуса — тихо и хорошо.

Рваный, скрученный по краям линолеум мягко проминался под ногами. Стены, исчерченные мазками царапин и потёртостей, светились солнечными прямоугольниками деревянных окон. От тепла усилился щелочной запах ДСП3, с которым с недавних пор у Таси и ассоциировалась родимая «шарага». Шлейф туалетной воды либо выдохся, либо перебился ароматизаторами снэков, въедливыми, как табачная гарь. Девушка вышагивала стройно — едва ли не по-солдатски. Сосредоточенное выражение лица могло свидетельствовать о большой философской дискуссии в этой светлой голове. На самом деле там гулял ветер. Всё внимание направилось на трактовку собственных ощущений.

Палец ноги лип к обувной стельке — знать, в носке дырка. Джинсы держатся на одном лишь честном слове — утром следовало надеть ремень. Вроде даже новость, что штаны стали не по размеру, совсем не порадовала. Одного взгляда в зеркало хватало, чтоб и не помыслить о хорошем. Да и не до того совсем. Потому что прямо