Рассказ свидетеля звучал сбивчиво и неуверенно. Сразу становилось ясно, что бомжеватого вида мужичок шёл вовсе не в магазин — судя по его виду, и денег-то на самую дешёвую бутылку у него не было. Однако сотрудники его пока не перебивали, слушали внимательно, кивали и вопросы придерживали, ожидая завершения истории.

— Ну и в общем, это, того… Иду мимо этого забора, значить… — мужичок в сторону упоминаемого им забора старался не смотреть. — А тама это вот, значить… — чем ближе рассказ подходил к сути, тем больше слов-паразитов проскакивало в его речи. — Кровищща, значить. Я не подходил, нет! Я правила же знаю, нельзя место преступления, значить, топтать… Так видно же, что кровищща! Что я крови не видал, что ли? Я в Афгане, знаете… — горячился мужичок. — Так и прямо вокруг арматурины. Ясно же, кого-то на нее насадили. Да что ж вы молчите-то, ироды?! — не выдержал он наконец тяжёлого молчания слушавших его оперов.

— Нет состава преступления, — старший из полицейских сплюнул себе под ноги и сделал ещё одну затяжку. Слишком нервную для человека, считающего, что ничего страшного не произошло. В сторону чугунной ограды он тоже старался не смотреть.

— Дык гляньте, крови-то сколько, и следы… — мужичок, от впечатлений сегодняшнего утра и от возмущения пренебрежением со стороны властей забывший даже о вожделенном опохмеле, по-простому ткнул пальцем туда, куда следовало «глянуть».

Там, в нескольких шагах от ограды, с той стороны, действительно торчал из снега корявый металлический прут, выпачканный в чем-то неопределённого с такого расстояния цвета. Зато вокруг явственно «кровищща» расплескалась, в этом и у оперов сомнений не было. Очень яркая на фоне белого снега лужа свернувшейся крови. И сугроб взрыт так, будто дрались там или лежали или ещё что делали.

— Собачьи следы, дядь. Тела нет, и признаков того, что его отсюда убрали, тоже. Не собака же там кого-то на арматурину насадила? Как думаешь? — опер по-прежнему не смотрел в сторону багрового пятна. Насмотрелся уже, даже на его работе не каждый день такое увидишь.

— Юр, верни замок на место. Написано же — «Закрытая территория». А ты, дядь, домой иди. Бухать вредно.

Не слушая более возражения мужичка, опер направился к машине, припаркованной около высокого билборда (видимо, чтоб никто не пропустил) с надписью «Закрытая территория. Проход и въезд запрещён», выполненной какими-то чудными витиеватыми буквами.

Глава 2

Ксюша. Клиника

— Чего встала? Слепая, что ли?!

На Ксюшу, замершую над первой ступенькой лестницы подземного перехода, со всего, кажется, разбега наткнулся какой-то мужик. Еле удалось устоять и не покатиться считать эти самые ступеньки собственными боками.

— Почти угадал, — зло буркнула Ксюша. Но в сторону отступила, чтобы не перегораживать проход другим торопливым прохожим.

Зимнее утро можно было назвать утром только по привычке, потому что никаких признаков обозначенного времени суток у него не наблюдалось: ни рассветных лучей, ни потепления. Мороз и чернота, прорезаемая то вспышками автомобильных фар, то редкими фонарями. Эти жалкие попытки привнести свет в темноту Ксюще только мешали, ослепляли и после этого становилось совсем ни черта не видно под ногами. По ровной дорожке ещё более-менее можно было передвигаться вслепую, а вот мрачный зев подземного перехода с обледенелыми ступеньками девушку страшил — здесь по памяти не пройдешь. Надо аккуратно трогать каждую ступеньку ногой, находя краешек, и только после этого делать шаг вниз. Медленно и осторожно. В сутолоке бегущих на работу людей занятие проблематичное — никто не хотел ждать, пока непонятно от чего тормозящая девушка, не отлепляясь от перил, спустится вниз.

Ксения отошла в сторону и крепко зажмурилась. Досчитала до пятидесяти и снова открыла глаза. Иногда это помогало, и резкость на некоторое время улучшалась. Ненамного, но хоть чтобы лестницу проковылять.

— Ненавижу зиму. Ненавижу темноту. Ненавижу вас всех, — бормотала девушка, считая ступеньки. — Пятнадцать. Шестнадцать. Семнадцать. Уф, всё…

Густой аромат кофе и свежей выпечки наполняли зал небольшого уютного кафе. Ксюша любила это место — недалеко от универа, не так уж дорого и при этом безумно вкусно. И меню с картинками и крупными буквами. Поистине самая чудесная кофейня в Семибратске.

— Большой капуччино без корицы и грушевый штрудель.

Даже и в меню можно не смотреть, Ксюша уже знала его наизусть. И в ожидании заказа привычно опустила веки, отключаясь от неясной картинки окружающего мира. Зрение давно не давало ей много впечатлений, больше включались другие органы чувств. Например, девушка думала, что больше никто из посетителей кафе не различает столько оттенков в наполняющих комнату запахах. И сто процентов только она слышит лёгкий звон фарфоровых чашечек и витиеватых ложечек, доносящийся с кухни.

— Привет, Ксюха! Спорим, не слышала?

В плечо дружески ткнули кулаком, и девушка словно очнулась. Действительно, шаги лучшей подруги она не заметила, медитируя над кофейными ароматами и звуками.

— Салют, Валька, — Ксюша невольно улыбнулась, даже несмотря на удручённое настроение.

Лицо усевшейся напротив девушки тоже было не в фокусе, хотя разделял их только малюсенький круглый столик.

— Что, совсем плохо? — поняла без слов Валя, заметив, что взгляд Ксюши направлен куда-то ей мимо плеча, в пространство.

— Вообще, — Ксения ухватилась за так вовремя принесённую официантом огромную чашку с горячим капуччино. — Вчера с работы выгнали…

— А чего? Ты ж такая умница, всё вовремя… Где они другую такую найдут?

Два через два по вечерним сменам Ксюша подрабатывала в самом крутом салоне красоты Семибратска. Попасть туда считалось среди студенчества невиданным успехом — платят достойно, график можно подобрать так, чтобы по минимуму пропускать лекции, да еще и в качестве отдельного бонуса можно пользоваться услугами салона на некоторую сумму в месяц. Не так чтоб на огромные деньги, но стрижку там или маникюр сделать вполне хватало. Однако и требования к администраторам, которыми, собственно, и устраивались туда студентки, были жёсткие. Никаких опозданий, никаких перекуров, никаких «чуть-чуть отвлеклась», никаких хмурых лиц и немытых волос. Ну, и так далее. Лицо салона, встречающее посетителей, должно быть симпатичным, ухоженным, приветливым и довольным. Чтобы только позитивные ассоциации и всё такое.

Ксюше удалось продержаться на той работе долго, как никому другому — больше полугода. Как после летней сессии начала, так только сейчас вот…

— Да, так… — махнула рукой Ксения, переводя взгляд в чашку, потому что глаза внезапно противно защипало, а губы затряслись. — Клиента важного не узнала. Не увидела. Да и компьютер слишком близко смотрю. Как начальница выразилась, меня из-за стойки не видно, как будто нет никого, и клиент чувствует себя потерянным.

— Бред какой! —