— Успокойся, Сэм, я его слышу. — Флинт похлопал коня по шее и спрятал ружье в чехол — выстрел наверняка всполошит всю округу. Достал длинный охотничий нож и, поджидая всадника, сжал рукоять.

Стук стремительно нарастал, возвещая о появлении незнакомца. Притаившись за мескитовым деревом, он приготовился прыгнуть ему на спину. В тот миг, когда появилась лошадь, тело Флинта, точно туго сжатая пружина, вылетело из тени ствола и увлекло седока на землю. Рука занесла нож, чтобы нанести смертельный удар.

Но Флинт застыл в изумлении при виде насмерть перепуганного лица вдовушки Скотт.

— Какого черта вы здесь делаете?

— Я… я ехала за вами, — пробормотала молодая женщина.

— Ехала за мной! — Взбешенный Флинт вскочил на ноги. Кобыла вдовушки подошла к его жеребцу, и он привязал ее рядом с Сэмом.

Гарнет Скотт еще долго дрожала, не в силах подняться, и, только почувствовав, что ноги способны ее держать, встала и отряхнулась. Боязливо подойдя к Флинту, она заглянула ему в глаза.

— Я знаю, мистер Маккензи, вы думаете, что я не имела права следовать за вами. Но у меня другое мнение. Я имею право остаться в живых.

Флинт удивленно уставился на нее:

— По-вашему, ехать одной в кишащих враждебными команчами горах, когда каждый индеец только и мечтает, как бы ухватить вас за волосы, — лучший способ остаться в живых?

— Честно говоря, да.

— Значит, леди, в вас больше выдержки, чем рассудка.

— Мне не занимать ни того, ни другого, мистер Маккензи. А храбрость мне дала природа. И когда вчера я представила нарисованную вами мрачную картину, мой природный инстинкт подсказал, что безопаснее находиться с вами.

— Какого же мне дьявола теперь с вами делать? Самому бы унести ноги и сохранить скальп.

— Я вам обузой не буду — умею сама о себе позаботиться. Четыре года войны научили меня выживать. Единственное, о чем я вас прошу, позвольте доехать вместе с вами до ближайшего города.

— Что ж, леди, раз возвращаться поздно, выбора у меня не осталось. — В синих глазах Флинта сверкнула досада, и он с презрением продолжал: — Но если хотите ехать со мной, ложитесь-ка лучше спать — я выступаю до рассвета.

Он снова улегся на землю и закрыл глаза. Раз ей удалось сюда добраться, значит, пока они в относительной безопасности. Но рано или поздно команчи наткнутся на их следы.

Гарнет тоже легла, подложив ладонь под щеку. Почему мужчины полагают, что женщины настолько беспомощны, что боятся даже темноты только оттого, что они существа противоположного пола? Даже в детстве она не боялась темноты! К тому же умеет управляться с ружьем не хуже любого мужчины. За свои двадцать шесть лет ей приходилось отбиваться от гремучих змей, кагуаров, медведей — и янки.

— Как вы полагаете, зависит от вашей кобылы, выберетесь вы отсюда живой или нет? — внезапно спросил Флинт.

Гарнет приподнялась на локте и внимательно посмотрела на спутника:

— Конечно.

— Тогда для вашей же пользы неплохо бы о ней позаботиться. Лошадь устала и хочет пить. Она весь день карабкалась по кручам. Напоите ее и ослабьте подпругу.

Какой неприятный человек, подумала Гарнет. Если бы с самого начала он ее так не напугал, она бы и сама все сделала. Ей с детства не привыкать ухаживать за животными. Гарнет вовсе не ждала поблажек только потому, что она женщина. Однако он ее не на шутку перепугал и хотя бы поэтому мог проявить чуточку терпения.

— Только не расседлывайте на тот случай, если придется внезапно сниматься, — буркнул ей в спину Флинт.

Стиснув зубы, Гарнет промолчала, хотя новый спутник явно начинал ее раздражать. А собой недурен, неохотно признала она, покосившись на Флинта.

Несмотря на грозную внешность, она была им очарована с первой минуты его появления в лагере. Флинт был высок — на несколько добрых дюймов выше шести футов, — с длинными мускулистыми ногами и такими широкими плечами, каких она ни разу не видела. Штаны из оленьей кожи насквозь пропылились и пропитались потом, каблуки на изношенных сапогах стерлись. Прямые длинные черные волосы были перехвачены сзади сыромятным ремешком. Видавшая виды шляпа армейского образца с лихо загнутыми вверх полями, на кавалерийский манер, сидела на голове так задиристо, что отбивала охоту связываться с ее обладателем даже у самых отъявленных забияк.

Его возраст определить было трудно из-за усов и густой бороды, которая делала почти незаметным узкий шрам на правой щеке. Но беспечное изящество размашистой, пружинистой походки наводило на мысль, что ему не больше сорока.

Гарнет чувствовала, что этот человек ее может испугать, что она способна его невзлюбить, даже испытывать к нему отвращение, но тем не менее она ему безоговорочно доверяла. В нем угадывалась природная сила, в похожих на сапфиры глазах светилось прямодушие. В горделивой посадке головы и очертании волевого подбородка ощущалась недюжинная сила.

Молодая женщина вернулась к своему одеялу и прилегла неподалеку от него. Погладила медальон, который висел на цепочке у нее на шее. И хотя было слишком темно, чтобы разглядеть изображенные внутри лица, несколько минут пристально смотрела на него. Потом закрыла изящную крышечку, заправила медальон за ворот и вскоре задремала.

Гарнет проснулась перед самым рассветом и села на одеяле. Сначала она не могла понять, где находится, но, вспомнив все, что с ней произошло, поискала глазами Маккензи и, нигде не обнаружив, в страхе вскочила на ноги. И тут же у нее вырвался вздох облегчения — Флинт стоял на краю глубокого каньона.

— Похоже, надвигается гроза, — произнесла она.

— Гроза? — переспросил Маккензи, и его бровь удивленно поднялась. Он внимательно следил, как Гарнет забирается к нему по горной круче.

Она кивнула на красноватое сияние на краю горизонта:

— Моя мать, бывало, говорила: «К ночи багровеет небосвод — значит, моряку пора в поход, но если небо алеет с утра, кораблю домой спешить пора».

— Боюсь, это вовсе не солнце, — заметил Флинт.

— Не понимаю, — смутилась Гарнет.

— Солнце не восходит на западе. По крайней мере я ни разу не видел.

— Тогда что же это такое… — Внезапно ее охватило недоброе предчувствие. — Откуда это зарево?

— Примерно в той стороне должны находиться фургоны.

Гарнет с трудом проглотила застрявший в горле комок:

— Вы полагаете, что это отсветы костров?

— Нет, миссис Скотт, горят сами фургоны. Собирайтесь, пора отсюда сматываться.

Флинт уже собрался уходить, когда она схватила его за руку:

— Вы ведь не знаете наверняка. Может быть, один или два… — С мольбой в глазах она ловила его взгляд.

Он обнял ее за плечи, и в его голосе впервые послышались теплые нотки: