Всего хорошего. Свен".

Штеффи несколько раз перечитала короткую записку. Затем осторожно сложила листок пополам и сунула его в свой дневник.

Тете Марте пора было уезжать. Штеффи проводила ее до входной двери.

— Позаботься о себе, — сказала тетя Марта. — Следи, чтобы твоя одежда была целой и чистой. Не забывай забирать грязные вещи каждый раз, когда едешь домой. Учись как следует в школе и постарайся не быть в тягость доктору и его жене.

— Передайте привет дяде Эверту, — попросила Штеффи.

В дверях тетя Марта обернулась и посмотрела на нее.

— До свидания, малышка, — сказала она, и на мгновение голос ее смягчился. Затем она открыла дверь лифта. Последнее, что увидела Штеффи, это соломенная шляпка, исчезнувшая в шахте.

Что она, собственно, себе вообразила? Что она будет в доме доктора на правах члена семьи? Что доктор Сёдерберг позовет ее в кабинет после ужина, чтобы почитать вслух или поиграть с ней в шахматы, как это раньше делал папа? Что жена доктора зайдет к ней вечером и поправит одеяло, как мама?

Если она на это рассчитывала, то сильно ошибалась. Здесь она лишь пансионерка, не член семьи.

В первый вечер Штеффи ужинала в столовой с доктором и его супругой. Доктор задал несколько вопросов о семье Штеффи в Вене и о папиной работе. Штеффи рассказала, как два года назад немцы вынудили папу закрыть частную практику. Теперь он работал в Еврейском госпитале, где пациенты умирали от нехватки лекарств.

Доктор Сёдерберг смутился и заговорил с женой о том, что недоволен новой медсестрой в приемной. По его словам, она была небрежна. Штеффи вскоре перестала слушать и тихо закончила есть.

После ужина жена доктора распорядилась подать кофе в гостиную и обернулась к Штеффи.

— Ну, спокойной ночи, дружок, — сказала она.

Стало ясно, что она и не думала приглашать Штеффи провести с ними вечер. Штеффи тоже пожелала спокойной ночи, поблагодарила за ужин и ушла к себе в комнату.

Кое-чего она не понимала. Куда делся Путте, любимец семьи, с которым она обычно гуляла прошлым летом и считала почти своим? Подумать только, что, если Путте останется у Карин? Штеффи так расстроилась, что даже заплакала. Если бы Путте был здесь, она бы позволила ему спать в своей постели.

На следующее утро она проснулась рано. Было воскресенье, и за закрытой дверью стояла тишина. Ей хотелось встать и сходить в туалет, но она ждала, пока проснутся доктор с супругой.

Услышав, как в девять часов захлопнулась входная дверь, Штеффи выскользнула из комнаты и тихо прошла в туалет в конце коридора мимо множества закрытых дверей. Только дверь в кухню была открыта. Там Эльна собирала поднос с завтраком. По ее словам, жена доктора всегда завтракала в постели. Доктор отправлялся на утреннюю воскресную прогулку, а затем просил подать кофе. Он никогда ничего не ел до обеда.

— А ты? Ты проголодалась?

Штеффи кивнула.

— Садись за кухонный стол и съешь что-нибудь, пока я вожусь здесь с подносом.

Эльна приготовила Штеффи чай и бутерброд, а себе — кофе. Затем она показала, где найти хлебницу, а в кладовке, такой просторной, что туда можно войти, — масло и сыр. Потом Штеффи сама будет готовить себе завтрак и бутерброды в школу. Ужинать она будет с Эльной на кухне, если жена доктора не распорядится иначе.

— За тебя платят родители? — с любопытством спросила Эльна. — Они присылают тебе деньги из-за границы?

Штеффи покраснела. Нет, у мамы с папой нет денег. Все, что у них было, потеряно, конфисковано нацистами. Ее красивая, элегантная мама сама работала домработницей, совсем как Эльна.

Но Штеффи не рассказала об этом, а также о том, что часть денег, которые платили семье доктора тетя Марта с дядей Эвертом, приходили из комитета помощи и были собраны как благотворительность. Не сказала она и о том, что получает стипендию для "одаренных девочек без собственных средств", чтобы оплатить учебники.

— Мои приемные родители, — лишь промолвила она.

Весь долгий воскресный день Штеффи просидела в своей комнате, хотя за высоким окном светило солнце. Комната выходила не в парк, а во двор с мусорными баками и сараями. Высокий забор отделял его от соседнего двора, где тоже стояли баки и сараи. Отличал их лишь зеленый куст, росший на углу во втором дворе.

Штеффи могла сходить в парк. Но тогда пришлось бы просить ключ или, вернувшись, звонить в дверь. А беспокоить Эльну по пустякам не хотелось. К тому же в любую минуту мог вернуться Свен, а Штеффи хотелось быть дома, когда он придет. Спросить бы Эльну, в котором часу его ждут.

Две маленькие девочки лет восьми играли во дворе. Одна из них похожа на Нелли, хотя ее косички были светло-каштановые, а не угольно-черные как у сестры.

У Штеффи больше не было кос. С тех пор как она остригла свои длинные волосы в прошлом году в день святой Люсии, они стали плохо расти. Волосы были средней длины, непослушные, поэтому перед отъездом в Гётеборг Штеффи попросила тетю Марту подстричь ее. Теперь волосы доставали до подбородка, и Штеффи зачесывала их на косой пробор. Так она выглядела старше.

Из-за закрытой двери ее комнаты послышался неясный шум. Штеффи услышала, как открылась и снова закрылась входная дверь, когда доктор Сёдерберг вернулся домой после прогулки. Она различала голоса доктора и его жены, но не понимала слов. В кухне прибиралась Эльна. Зашумела вода в туалете. Зазвонил телефон, и жена доктора долго с кем-то болтала, потом положила трубку.

Звуки, доносившиеся снаружи, казались нереальными. Непонятно было, что это. Внутри комнаты время словно остановилось. В водопроводных трубах шумело.

Наконец, ближе к вечеру, в дверь постучала Эльна и сказала, что пора ужинать.

— Неужели ты не придумала ничего лучше, чем сидеть дома в такой день? — спросила она. — Была бы я свободна, то не сидела бы нахохлившись, как ты.

Доктор с женой уже поужинали в столовой, хотя Свен еще не пришел. По словам Эльны, он должен был вернуться к ужину, и фру Сёдерберг несколько раз меняла решение, прежде чем разрешила поесть без него. Доктор сказал, что из-за передвижения военного транспорта по железной дороге его поезд мог запросто опоздать на несколько часов.

В кухне было жарко, и Эльна пребывала в дурном настроении. Она звенела посудой и выхватила у Штеффи тарелку, едва дав доесть. Воскресными вечерами Эльна свободна, но теперь она могла уйти не раньше, чем Свен вернется и поест.

Штеффи подумала, что у Эльны назначена встреча с женихом. Наверное, поэтому она так нервничала. Штеффи и самой не терпелось увидеться со Свеном.