Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Печорин! Мне страшно!
Всюду темно.
Мне кажется, старый мой друг,
Пока Достоевский
Сидит в казино,
Раскольников глушит старух».
Звезды уходят,
За темным окном
Рассвет поднялся из тумана.
Толчком паровоза,
Крутым колесом
Убита Каренина Анна…
Товарищи классики!
Бросьте чудить!
Что это вы в самом деле
Героев своих
Порешили убить
На рельсах,
В петле, На дуэли?..
Я сам собираюсь
Роман написать —
Большущий!
И с первой страницы
Героев начну ремеслу обучать
И сам помаленьку учиться.
И если, не в силах
Отбросить невроз,
Герой заскучает порою, —
Я сам лучше кинусь
Под паровоз,
Чем брошу на рельсы героя.
И если в гробу мне случится лежать,
Я знаю:
Печальной толпою
На кладбище гроб мой
Пойдут провожать
Спасенные мною герои.
Прохожий застынет
И спросит тепло:
«Кто это умер, приятель?»
Герои ответят:
«Умер Светлов.
Он был настоящий писатель!»
СУЛИКО
Родам Амирэджиби
Я веду тебя, Сулико,
В удивительные края.
Это, кажется, далеко —
Там, где юность жила моя.
Это было очень давно.
Украина… Сиянье дня…
Гуляй-Полем летит Махно
И прицеливается в меня.
Я был глупым птенцом тогда,
Я впервые узнал, поверь,
Что наган тяжелей куда,
Чем игрушечный револьвер.
А спустя два десятка лет —
Это рядышком, погляди! —
Я эсэсовский пистолет
Отшвырнул от твоей груди…
Дай мне руку! С тобой вдвоем
Вспомним зарево дальних дней.
Осторожнее! Мы идем
По могилам моих друзей.
А ты знаешь, что значит терять
Друга близкого? Это — знай:
«Здравствуй!» тысячу раз сказать
И внезапно сказать: «Прощай!»
В жизни многое я узнал,
Твердо верую, убежден:
Проектируется канал
Юность-Старость, как Волго-Дон,
Будь послушною, Сулико,
Мы поедем с тобой в края,
Где действительно недалеко
Обитает старость моя.
И становится мне видней,
Как, схватившись за посошок,
По ступенькам грядущих дней
Ходит бритенький старичок.
Это я! Понимаешь, я!
Тот, кто так тобою любим,
Тот, кого считали друзья
Нескончаемо молодым.
В жажде подвигов и атак
Робко под ноги не смотреть,
Ты пойми меня, только так,
Только так я хочу стареть!
Жил я, страшного не боясь,
Драгоценностей не храня,
И с любовью в последний час
Вся земля обнимет меня.
Сулико! Ты — моя любовь!
Ты всю юность со мной была,
И мне кажется, будто вновь
Ты из песни ко мне пришла.
УТРОМ
Проснулись служащие, и зари начало
На пишущей машинке застучало.
Еще сонливая идет к заводу смена,
Петух запел — оратор деревень,
И начался совсем обыкновенный
И необыкновенный день.
Меня заколдовала ночь немая —
Спросонок я еще не понимаю:
Где детство милое, где пожилые люди,
Где тетерев в лесу, где дичь на блюде?
Определите точно этот срок —
Когда рекою станет ручеек?
Трагедия всех этих переходов
И для отдельных лиц и для народов.
Пусть время пронесется, мы умрем,
Пусть двести лет пройдет за Октябрем,
Но девушка в предутреннем лесу
Босою ножкой встанет на росу,
Я для нее (а я ее найду!)
За новым платьем в магазин пойду.
И, примеряя новенький наряд,
Я буду ей рассказывать подряд
О том, что было двести лет назад.
Как сообщить ей в темь времен других,
Что мы счастливей правнуков своих?
Тяжелые лишения терпя,
Мы Золушку подняли из тряпья.
Тела и души ветер колебал…
Скорее, Золушка! Не опоздай на бал!
Нашли мы под Житомиром в бою
Потерянную туфельку твою.
Окружены, мы знали, что умрем,
Чтоб мальчик-с-пальчик стал богатырем,
И позавидует твоей большой судьбе
И улыбнется правнучка тебе.
Других веков над нами встала тень…
Так продолжается рабочий день.
ЛЮБОВЬ
Быть может, в разговорах откровенных,
Шагая с молодежью по нови,
Увижу я средь лиц обыкновенных
Встревоженную мордочку любви…
Поверь мне, ты ничуть не постарела,
Что для тебя земная дань годам!
Бегут двадцатилетние пострелы
По светлой стежке — по твоим следам,
До старости, до смерти сохранится
Твой образ, появившийся вдали, —
В простом платке, а над тобой зарницы
Грузинским садом пышно расцвели.
И этих чувств волшебных излученье
Сейчас меня на подвиг позовет,
Отчаянное кровообращенье
Сейчас мне стенки сердца разорвет!
И приютит нас древняя дубрава,
И старые дубы прошелестят:
«Такой любви мы не видали, право,
Чтоб не солгать, лет этак пятьдесят!»
БЕССМЕРТИЕ
Как мальчики, мечтая о победах,
Умчались в неизвестные края
Два ангела на двух велосипедах —
Любовь моя и молодость моя.
Иду по следу. Трассу изучаю.
Здесь шина выдохлась, а здесь
