заключении: "Израилю пора восстановить "железную стену", которая еще раз убедит арабов в том, что ни военные угрозы, ни терроризм не ослабят решимости Израиля защищать права и свободу еврейского народа".

Изложение Ливнат стратегии "железной стены" настолько грубо и упрощенно, что поневоле возникает вопрос, читала ли она вообще труды Зеэва Жаботинского. Если бы она ознакомилась с его работами, то, возможно, поняла бы, что он был не сторонником доктрины перманентного конфликта между сионистами и палестинцами, а сторонником переговоров с позиции силы для прекращения конфликта. Как и другие видные члены ее партии, Ливнат была склонна рассматривать железную стену как самоцель, а не как средство достижения цели - сдерживания и, в конечном счете, урегулирования путем переговоров, обеспечивающего создание еврейского государства в Палестине.

Одним из первых шагов Ливнат на посту министра образования было распоряжение переписать учебники по истории для средних школ, устранив все следы влияния новых историков. Помимо этих официально спровоцированных нападок, два события способствовали ослаблению авторитета и привлекательности новой истории. Одним из них стало "дело Тедди Каца", а другим - радикальный пересмотр Бенни Моррисом своих взглядов на израильско-палестинский конфликт. В 1998 г. Тедди Кац представил в Хайфский университет магистерскую диссертацию, посвященную резне, устроенной бригадой "Александрони" в конце мая 1948 г. в арабской деревне Тантура, расположенной в тридцати километрах к югу от Хайфы. Выводы Каца о том, что более двухсот жителей Тантуры были расстреляны после того, как деревня сдалась, были опубликованы в израильской прессе в январе 2000 года. Это вызвало бурную реакцию, завершившуюся иском ветеранов бригады "Александрони" к Кацу о клевете. Судебное разбирательство закончилось следующим заявлением, подписанным Тедди Кацем: "После проверки и перепроверки доказательств мне стало ясно, что нет никаких оснований для утверждения, что бригада "Александрони" или любое другое боевое подразделение еврейских войск совершало убийства людей в Тантуре после сдачи деревни". Позже Кац отказался от своего заявления, но суд не принял опровержение и вынес решение против него. Судебное разбирательство побудило Хайфский университет провести внутреннее расследование силами комиссии научных экспертов. В ходе расследования были выявлены серьезные профессиональные недостатки в диссертации, особенно при расшифровке записей интервью, в результате чего Кац был лишен степени магистра.

В ходе полемики ряд ученых встали на защиту Тедди Каца, в частности Илан Паппе с факультета политологии Хайфского университета. Паппе не был научным руководителем Тедди Каца, но оказал на него большое влияние и вдохновил его. По мнению Паппе, это дело проливает свет на то, до какой степени готовы дойти основные сионисты, чтобы препятствовать исследованиям, которые выдвигают на первый план такие аспекты войны 1948 года, как "этнические чистки".

Полемика вокруг этого дела была ожесточенной и откровенно политической. Критики ставили под сомнение авторитет не только Каца, но и, как следствие, всего корпуса новой истории. Приписывание вины по ассоциации - недобросовестная академическая практика. Предполагаемые недостатки одной магистерской диссертации вряд ли оправдывают огульные нападки на целую группу историков, но когда вокруг разбрасывают много грязи, часть ее, как правило, прилипает.

Новая историография потерпела очередное поражение, когда человек, придумавший эту фразу, изменил свою политическую позицию, переметнувшись с левого на правый фланг политического спектра после начала второй интифады. На ранних этапах так называемой "интифады Аль-Акса", и особенно в результате сопровождавшего ее насилия, взгляды Морриса на арабо-израильский конфликт и его главных героев радикально изменились. Всю вину за крах мирного процесса в Осло и возвращение к насилию он стал возлагать на Палестинскую автономию. В газете Guardian 21 февраля 2002 г. он предпринял яростную атаку на "заядлого лжеца" Ясира Арафата и объяснил, почему, по его мнению, мирное сосуществование с палестинцами невозможно. В статье, нехарактерной для Бенни Морриса, было много мнений и мало доказательств. На следующий день я ответил Бенни Моррису длинной и гневной статьей под названием "Предательство истории". Эта статья перепечатана в моем сборнике эссе 2009 года "Израиль и Палестина: Reappraisals, Revisions, Refutations.

Я не хочу повторять эту тему, а хочу лишь подчеркнуть одно обстоятельство: Среди первоначальной группы новых историков уже нет единого мнения о том, что Израиль является главным препятствием на пути к миру на Ближнем Востоке с 1967 года. Бенни Моррис теперь считает, что главным препятствием на пути к миру является палестинское национальное движение, я же по-прежнему полагаю, что главным препятствием является Израиль, а точнее, сионистский колониальный проект за "зеленой чертой". Этот вывод является результатом не идеологии или предвзятого отношения к Израилю, а кропотливого исследования и трезвой оценки фактов. Ответственность Израиля за дипломатический тупик, возникший после 1967 г., - это не отправная точка, а конечный результат моего исследования. Моя основная цель - не распределить вину или наложить позор, а осветить прошлое. Мой исторический метод абсолютно традиционен и стар, как холмы. Я подвергаю израильские и арабские версии конфликта критическому анализу в свете имеющихся фактов, а затем отбрасываю все те представления, какими бы глубокими идеями они ни дорожили, которые не выдерживают такой проверки.

Споры о прошлом Израиля продолжаются, и они никогда не закончатся. Поэтому выносить окончательный вердикт по поводу новой истории преждевременно. Однако очевидно, что существует важная связь между состоянием арабо-израильских отношений и отношением населения к прошлому. Подобно тому, как разочарование в правительстве Ликуда после Ливанской войны 1982 г. послужило толчком к созданию новой истории, разочарование в палестинцах после возобновления насилия в 2000 г. послужило изоляции и маргинализации новых историков. В этих условиях критика конкретной политики израильского правительства все чаще трактовалась как нелояльность государству и даже как государственная измена.

Чем сильнее израильтяне чувствуют угрозу, тем больше они уходят в националистические нарративы прошлого и тем менее терпимо относятся к инакомыслию. Но именно в такие кризисные времена инакомыслие жизненно необходимо. Ксенофобские и самодовольные национальные нарративы только разжигают и затягивают этот трагический конфликт. Поэтому более сложное и справедливое понимание прошлого необходимо для сохранения хотя бы перспективы примирения в будущем. Моя первоначальная цель при написании этой книги заключалась в том, чтобы способствовать лучшему пониманию одного из самых ожесточенных, затяжных и трудноразрешимых конфликтов современности, и она остается моей целью при ее обновлении. Не мне, а читателю судить о том, удалось ли мне это сделать.

И наконец, слова благодарности отдельным лицам и учреждениям, которые помогали мне в работе над вторым изданием. Прежде всего, я хотел бы еще раз выразить свою признательность Британской академии за исследовательскую читательскую аудиторию в 1995-97 годах, которая позволила мне начать работу над этим проектом. Центр Ближнего Востока создал благоприятные условия как для написания книги, так и