— Вы полагаете… — шепотом начал он и умолк, завидев под деревом перед домом более темную тень — кто-то стоял там, наблюдая. Но дом уже не был безмолвным. Послышались стон, крик, а затем обрывки слов, звучащих как обвинение. Тень отделилась от дерева, и Мелсон с облегчением разглядел силуэт полицейского шлема. Он услышал твердые шаги и увидел, как зажегся фонарь, когда полисмен поднимался на крыльцо дома номер 16.

Доктор Фелл, дыша с присвистом, двинулся по тротуару и, протянув трость, коснулся ею плеча полисмена. Луч фонаря устремился на него.

— Что-нибудь не так? — спросил доктор Фелл. — Не светите мне в глаза!

— Ну, сэр… — неуверенно начал констебль.

— Хорошо, посветите еще секунду. В чем дело, Пирс? Вы меня не узнаете? Зато я узнаю вас. Вы дежурили в участке, у кабинета Хэдли…

Полисмен ошибочно решил, что присутствие доктора Фелла не было случайным.

— Не знаю, сэр, но пойдемте со мной…

Подозвав Мелсона, доктор Фелл поднялся на крыльцо следом за Пирсом.

В длинном холле за дверью было не совсем темно. Сзади виднелась лестница, и с верхнего этажа падал свет. Невнятный говор умолк, как будто кто-то пережидал и слушал. За одной из дверей слева Мелсон расслышал то, что вначале показалось ему нервным настойчивым шепотом, но потом он понял, что это нестройное тиканье многих часов.

— Кто там? — крикнул сверху женский голос. — Говорю вам, я не могу пройти мимо него! Он весь в крови! — Голос перешел в плач.

Пирс с громким возгласом побежал к лестнице, освещая ее фонарем; оба спутника последовали за ним. Открывшаяся им лестница была выполнена в стиле, который можно охарактеризовать как чопорный: тяжелые перила, цветастый ковер с укрепляющими его медными прутьями — символом респектабельных английских домов, где нет места насилию; ступеньки не скрипели под ногами. Выходящая на площадку двойная дверь в задней стене верхнего коридора была открыта. Тусклый свет проникал из комнаты, где два человека стояли у порога, а третий сидел в кресле, стиснув руками голову.

Поперек порога лежало тело мужчины — казалось, он пытается перевернуться со спины на правый бок. При желтом свете его можно было четко разглядеть — тени играли на мышцах лица и все еще подергивающихся руках. Веки слегка трепетали — из-под них поблескивали белки глаз. Рот был открыт, спина чуть изогнулась, словно от боли. Мелсон мог бы поклясться, что слышит, как ногти несчастного царапают ковер, но это могли быть посмертные рефлексы, так как кровь уже перестала течь изо рта. Пятки последний раз стукнули по полу, а веки застыли, оставив глаза открытыми.

Мелсон почувствовал слабую тошноту. Он шагнул назад, едва не споткнувшись о ступеньку. Вкупе с видом мертвеца эта мелочь едва не лишила его самообладания.

Одной из стоящих в дверях была кричавшая женщина. Мелсон видел только ее силуэт и отблески света на желтых волосах. Но внезапно она метнулась мимо мертвого тела, уронив шлепанец, который покатился по полу, и схватила констебля за руку.

— Он мертв! Посмотрите на него! — Голос стал пронзительным — в нем послышались истерические нотки. — Ну? Разве вы не собираетесь его арестовать? — Она указала на мужчину, который стоял в дверях, тупо глядя вниз. — Он застрелил его! Посмотрите на оружие у него в руке!

Мужчина зашевелился, осознав, что держит пистолет с длинным дулом и его палец покоится на спусковом крючке. Едва не выронив оружие, он сунул его в карман, когда констебль шагнул вперед, потом повернулся, и все увидели, что ею голова дрожит как у паралитика. Это был опрятный, чисто выбритый маленький человечек в пенсне, золотая цепочка от которого съехала на ухо и дрожала в такт с головой. Лицо под зачесанными назад волосами мышиного цвета, с остроконечным подбородком, четко очерченным ртом, длинным носом и темными мохнатыми бровями в другое время могло бы казаться решительными, но сейчас его искажал ужас. Оно выглядело особенно нелепо, когда мужчина — семейный поверенный? — пытаясь изобразить достоинство, поднял руку и даже продемонстрировал пародию на улыбку.

— Моя дорогая Элинор… — начал он, судорожно глотнув.

— Уберите его от меня, — сказала девушка. — Неужели вы не собираетесь его арестовать? Он застрелил этого человека. Разве вы не видите оружие?

Рокочущий, рассудительный, почти добродушный голос прозвучал, перекрывая истерику. Доктор Фелл, с широкополой шляпой в руке и спутанными прядями волос, падающими на лоб, встал рядом с девушкой, возвышаясь над ней, как башня.

— Хм! — произнес он, почесав нос. — Вы в этом уверены? Как насчет выстрела? Мы втроем стояли снаружи дома, но выстрела не слышали.

Девушка быстро отвернулась, потому что полисмен склонился над телом. Выпрямившись, он подошел к маленькому человечку в дверях.

— Дайте мне это оружие, сэр, — заговорил констебль без всяких эмоций.

Человечек опустил руки и быстро отозвался:

— Вы не должны этого делать, полисмен. Клянусь богом, я не имею к этому никакого отношения. — Его руки начали подергиваться.

— Спокойно, сэр. Просто передайте мне пистолет — только, если можно, рукояткой вперед. Вот так. Ваше имя?

— Право, это нелепая ошибка! Кэлвин Боском. Я…

— А кто умерший?

— Не знаю.

— Ну-ну! — Пирс устало щелкнул по своему блокноту.

— Говорю вам, не знаю! — Боском прислонился спиной к дверному косяку в оборонительной позе. На нем был серый шерстяной халат с поясом, аккуратно завязанным узлом.

Пирс повернулся к девушке:

— Кто он, мисс?

— Я… я тоже не знаю. Никогда не видела его раньше.

Мелсон посмотрел на нее. Теперь она стояла лицом к свету, и он мог сравнить свое утреннее впечатление, когда Элинор (Карвер?) бежала по улице, с теперешним. На вид ей лет двадцать семь-двадцать восемь. Хорошенькая в традиционном смысле слова, что, несмотря на нещадную эксплуатацию образа в кинофильмах, является наилучшим вариантом. Среднего роста, тоненькая, но в фигуре ощущается чувственность, дающая себя знать также в глазах, гонких ноздрях и слегка вздернутой нижней губе. Что-то в ее облике показалось Мелсону таким озадачивающим и в то же время очевидным, что он не сразу сообразил, в чем дело. Вероятно, ее подняли с постели, так как длинные завитые волосы были растрепаны, упавший шлепанец валялся в нескольких футах от мертвеца, а поверх красно-черной пижамы была наброшена пыльная синяя кожаная куртка с поднятым воротником, какую носят автомобилисты. Что еще? Свежие румяна и губная помада, подчеркивающие бледность лица. Голубые глаза при взгляде на Пирса стали еще более испуганными. Девушка плотнее запахнулась в куртку.

— Я никогда не видела его раньше! — повторила она. — Не смотрите на меня так! Он… похож на бродягу, верно? Я не знаю, как этот человек вошел в дом, если только он… — кивок в сторону Боскома, — не впустил его. Дверь на ночь всегда запирают и закрывают на цепочку.