и лазерным просвечиванием. Начинается исследование нервных точек. Для усыпления применён звук ритма сердца и точки, крутящиеся по экрану. Выявлен ритм сна. Гипноз работает…

Слушать дальше я не стал – дал задание после выявления нервных точек, воздействуя на них, в бреду – изучить язык аборигенов. Сферы: питание, страх, боль, размножение, общение, самосознание, обстановка и так далее, как у человека.

У меня были голограммы окрестностей, снятые перед посадкой, но о том, где находятся ребята, я мог судить лишь предположительно. А плюс-минус тут было сотни километров. В гористой местности это очень много. Получалось так, что после разделения главная часть челнока села с одной стороны архипелага, а я в командирском аварийном модуле – с другой. Эту тысячу километров по прямой преодолеть можно за сутки в дельтапланном варианте вездехода, но здесь слишком высоко и ветер неустойчив. Значит, двигаться придётся на воздушной подушке или колёсами. С помощью языка аборигенов надо попробовать уточнить место приземления капсулы. Изучать язык животных нет времени.

Проложив маршрут, подготовив вездеход к движению, я подключился к компьютеру, настроился на обучение языку и накрылся медщитом.

Как я и предполагал, язык оказался простым, слова и фразы короткими. Видимо, недалеко ещё ушёл от языка животных. Ну теперь, когда я знаю его язык, можно будить моего пленника.

Просыпаться он не хотел – приборы говорили о том, что он не спит – а глаза не открывает. Я прикоснулся к его плечу – он вздрогнул. Наверное, прикосновение тёплой руки пугает его.

– Я – Ал (Алексей – слишком длинно для него). Мы плохо встретились. Я не хотел тебе боли. Кто ты? – свои слова я сопровождал и глухому понятной мимикой, битьём себя в грудь. Он сидел, положив руки на колени, весь выпрямившись.

Промучившись несколько минут, я понял, что слова мои он хоть и понимает, но не верит им, считает себя пленным.

– Я не враг, я хочу быть другом – поэтому я отпускаю тебя – хотя мне нужна твоя помощь, чтобы спасти друзей. Иди – я открыл козырёк вездехода. Он немного опешил, потом осторожно поднялся, переступил через люк и сошёл не землю. Там он остался стоять, глядя на меня.

– Ты видел огонь в небе сегодня? – спросил я его через люк.

– Да, огненный шар прожёг небо.

– Куда ушёл этот шар?

– Он ждёт солнце там, где оно ночует.

– Где ты был, когда шар не стало видно?

– Там, где мы встретились.

– Покажи место, куда упал шар, – я дал ему кадр обзорной съёмки места посадки.

Когтем он оставил зарубку на одном пике архипелага. Это действительно было почти на западе.

– Прощай, живи долго, – подумалось, что это пожелание небеспочвенно – это обследование под медщитом продлит ему жизнь.

Я включил двигатель и мой знакомый скоро исчез среди зарослей. Пока земля была покрыта почвой, двигаться было мягко, на камнях началась тряска. Скоро подъём стал так крут, что вездеход стал скатываться назад.

Пришлось менять движетель – ставить вездеход на ноги. Это вместе с перепрограммированием заняло полчаса. Я стремился вперёд и вперёд, задержки озлобляли меня. В этом варианте вездеход напоминал паука – из-за своих 8 ног. Двигался он значительно медленнее прежнего, но всё равно перевал приближался.

Несмотря на крутой подъём, корпус находился в горизонтальном положении и я после тряски блаженствовал. Начинаю понимать Бориса, который любит этот вид передвижения. Я далеко не виртуоз – двигаюсь напряжённо – ноги на педалях аварийного прыжка, руки впились в штурвал. Быстро понял, что здесь опасны не только «плавающие» камни, но и летящие сверху. Медленно, но верно мой «паук» лез к перевалу.

Убедившись, что срыв с камня не так опасен, как человеку – и на трёх ногах вездеход держался твёрдо при движении – я включил автопилот, выбрав наиболее удобное место перехода. Появилось время расслабиться, оглядеться. Растительности здесь уже не было – кругом гранит. Изучать состав этой породы некогда – достаточно автоматического обследования спектрометров, химанализаторов – химноса – как их окрестили.

Мирное свечение индикаторов успокаивало, навевало сонливость – это опасно. Но солнце уже приближалось к горизонту, и я не включил систему борьбы со сном – решил немного поспать, чтобы сохранить силы. От постоянного напряжения нервы были на пределе. Сон – лучшее лекарство. Гранитный козырёк, под которым я остановился, защищал от камней сверху, почва под ногами была твёрдая. Я приспособил кресло для сна и расслабился.

Сколько проспал – я не заметил. Треск корпуса разрушил моё блаженство. От толчка я чуть не свалился – спасибо ремням безопасности. Перед собой через стекло я увидел каменную глыбу.

«Ну это уже наглость! – обратился я к неизвестному виновнику всего этого, – чтоб тебе провалиться, проклятому!» Обозвав его покрепче, отведя душу, я решил несмотря ни на что доспать. Раз глыба не раздавила сразу – значит, ещё постоит. Но какой сон после такого заряда злости! Странно, что я не чувствовал никакого страха – после такого напряжения, риска – мне было всё равно.

Поняв, что заснуть не удастся, я стал обдумывать дальнейший план действий. Судя по глубине прогиба броневого корпуса, надомной висела многотонная гранитная глыба. Наверное, козырёк обломился. Оргстекло и металл корпуса прогнулись, но выдержали. Даже сохранили герметичность. Двигатель исправен. Больше всего досталось ногам паука. Но в-общем, всё это мелочи, которые нетрудно исправить. Хуже всего, что трудно убрать эту глыбу. Я не нашёл способа быстрого и безопасного для вездехода. Получалось, проще пешком перейти перевал, это будет быстрее, чем освободится вездеход и исправит свои неполадки.

Поэтому я решил снова доверить приборам всё это, самому отправиться в путь налегке. Мой скафандр с тонкотрубчатым очистителем воздуха позволял действовать автономно – дышать атмосферным кислородом. Имелся удобный анализатор, который любую органику может превратить в пищу. А электропитанием меня снабжало всё: солнце, давление на почву, ветер, смена давления и температуры воздуха – в общем хватит на обеспечение жизни, на поддержание радиосвязи и на что другое останется в аккумуляторах.

Проверив все режимы работы скафандра, выбрался наружу через боковой щит, который не был придавлен породой. Я беспрепятственно выполз из под навалившейся крыши.

Солнце уже взошло. Действительно, на вездеход рухнул козырёк, под которым он стоял. Место слома имело неровное, ещё блестящие края.

По радио я дал команду – направленной вибрацией сбросить глыбу и, после устранения неполадок, найти меня по радиомаяку. Подумав, я решил к воздействию вибрации добавить ультразвук, который сгладит выступы у камня, а не поможет вибрация, то и разрушит всю эту махину.

Закончив дела с вездеходом, я