Сегодня полковник отправился на работу немного раньше и с ощущением некоторого дискомфорта. Дискомфорт этот появился после того, как вчера ему на стол положили бумаги с описанием так называемого специального происшествия. Вообще, все, что не вписывается в рамки реальности и носит название «необычное», в компетенции Алексея Алексеевича, по его части. Но вчерашняя «необычность» его всерьез беспокоила. Впрочем, дорога на работу не для служебных эмоций. Волевым усилием полковник отогнал не дававшие ему покоя тревожные мысли и сфокусировался на дороге. Голова Юльцева понемногу начинала работать, но пока в полусонном режиме. В животе никак не могла успокоиться и, как живая, с урчанием укладывалась утренняя колбаса. Признак предстоящей изжоги.

– Черт, опять колбасу забыл в холодильник положить. Светка до двенадцати не встанет. В поликлинику ей во вторую смену. Колбасе будет совсем плохо. Ногам холодно. Надо включать отопление.

Пробка стояла от поворота на Строгинский мост и до второго светофора у шестой больницы. Кто-то, конечно, пытался протиснуться по трамвайной колее, но когда в конце моста показывались выразительно покачивающиеся палки гаишников, убирался обратно в волочившийся поток машинной безнадеги. Машины перемещались рывками. Все время надо было опасаться «поцеловать» бампер соседа спереди и, естественно, не допустить «поцелуя» своего собственного бампера соседом сзади. В такт этим рывкам в голове полковника стали снова проскакивать обрывки вчерашнего разговора с генералом. Генерал настаивал на срочной обработке недавно поступившей и несколько непонятной или, скорее, совсем непонятной информации о гибели депутата одного из подмосковных городов. Депутат, судя по заключениям врачей, умер от стресса. Причина стресса, казалось бы, самая безобидная – смех. Во время дебатов на предвыборной кампании депутат вдруг рассмеялся и от этого умер. Странность происшествия местная полиция усмотрела не в самой смерти, а в полном отсутствии информации, объясняющей причину возникновения стресса. Это наводило на мысль о существовании некоего воздействия извне, о некотором «сигнальном посыле» на смерть. «Необычный выстрел» наводил на мысль о появлении нового вида оружия (да, если убивает, то это оружие). Оружия, основанного на каких-то иных принципах действия. Для себя генерал уже, похоже, сформулировал суть произошедшего. Если смерть человека в Энске наступила в результате насильственного воздействия на его психику, то, возможно, мы имеем дело с оружием, о котором, кроме разве названия – психофизическое или психотронное, ничего конкретно неизвестно. Все в области предположений. Тогда впереди у полковника новая работа, да еще на грани фантастического фола. Быстро это не закончится. Даже возможны экзекуции в кабинете начальства, потеря звездочек на погонах и крики «Мы вам… а вы нас…».

Как только в голове возникал образ генерала, полковник почему-то вспоминал свое внедрение в его контору. Как считал Алексей Алексеевич, в душе он никакой и не военный. Всегда был и продолжает быть сугубо штатским. Мысли в голове штатские, и про армию всерьез никогда не думал. А вот она о нем стала думать еще в институте – сначала в лице военной кафедры, а потом в виде старшего лейтенанта запаса и регулярно посещаемых сборов. Однажды его совсем было подцепили на военную работу. В субботу отобрали документы и в понедельник, как сейчас помнит, приказали явиться за назначением. Вмешался случай, а может быть, у него была несколько другая программа жизни. Короче, в армию не взяли, документы вернули, но всякий раз на очередных сборах напоминали, что он у них единственный, кто сорвался с крючка. Как потом показала жизнь, с крючка он и не слезал. Просто армейский «рыбак» решил немного подождать, чтобы понять, как его зацепить, но уже намертво. И зацепил. Крючком оказалась его научная работа.

Крючок он успешно заглотил, полностью посвятив себя впоследствии военной службе. Если не вдаваться в подробности (много всякой философии и мало практических результатов), тема его работы – возможности понимания аномального. Аномальное – это когда происходит что-то реальное, но никому пока неясно, что это такое. Оно выходит за рамки обычного, и никто не знает, как все это втиснуть в положенные рамки обратно, а объяснить произошедшее с помощью традиционной науки не получается. И если, как тебе кажется, все же вникаешь в сущность происходящего, опять никаких результатов или незначительные. Правда, обо всем на самом деле знают сказки, слухи, были и небылицы и работающая всезнающая система под названием «одна баба сказала».

С детства любил выискивать в окружающем всякие «непонятки»: из книг, статей, информации по радио и из газет, слухов, сказок, поверий. Их было интересно сначала узнавать, а уже с возрастом и опытом отгадывать. Интересно было читать про привидения, чертей, обо всяких загадочных явлениях, например про вдруг исчезнувшие экипажи кораблей, но с остатками еще дымящегося в тарелках борща. Вот его еще ели – и вдруг никого и навсегда… Или истории о пропавших кораблях, которые появлялись лет через пятьдесят совсем не там, где когда-то исчезли. Клиенты из другой эпохи… Потом полтергейст, барабашки, зеленые человечки, НЛО, корабли пришельцев и всякие другие, но жгуче интересные вещи, которые и ложились в основу рассуждений Юльцева на поприще науки. Наконец все, что было для него простым увлечением, превратилось в ежедневную, но очень интересную работу. И таким увлеченным был не он один. Всех собрал и объединил под своим начальством генерал, ясно обрисовав цель этого объединения увлеченных аномалиями – защита интересов любимой родины от врагов, которые ее окружают. По должности он, Юльцев Алексей Алексеевич, начальник отдела аномальной криминалистики. Вот так обстояли дела с конторой и генералом, который из полученной вчера информации сделал вывод, что кто-то всем угрожает совершенно неизвестным видом оружия. И совсем неясно, кто и как может от этого конкретно пострадать.

– Я ведь решил не отвлекаться от дороги, – пришел в себя полковник. – Об этом надо думать на работе. Сейчас дорога.

Расстояния между машинами ближе к концу моста стали увеличиваться. Автомобильная змея поползла быстрее. Значит, этой пробке конец. Можно перевести дух до следующего затора.

– Утром надо изучить документы, – подумал полковник. – Их немного, тоненькая папка…

Полковник перекладывал бумаги из лежавшей на столе стопки документов. Он понимал, что придумать реальное объяснение случившемуся на телестудии в Энске сейчас невозможно. Надо не придумывать, а искать информацию об аналогичных случаях за последние, скажем, два-три года. Хотя определение «аналогичный» плохо увязывалось с той информацией, которая уже имелась в деле. Аналог – это что-то известное. А с чем сравнивать нам? Все неизвестно. Хотя…

На столе Алексея Алексеевича лежала распечатка от одного из подразделений Управления. Этот отдел занимался анализом присылаемых в Управление писем и обращений отдельных граждан и организаций. В письмах были просьбы рассмотреть и дать оценку различным непонятным явлениям, событиям, подтвердить или опровергнуть те или иные подозрения – в общем, разобраться в том, что, с точки зрения заявителей, не входило в круг привычных понятий. Большинство заявлений из-за отсутствия даже намека на состав преступления не нуждались, как правило, в оперативной разработке. И хотя такие материалы, несмотря ни на что, должны были проходить тщательный анализ, из-за нехватки времени, лишних голов, рук, ног они просто сбрасывались в архив. Новая информация на столе Алексея Алексеевича была примерно четырехгодичной давности. Если сравнивать ее с информацией из Энска, то и там, и здесь на людей оказывалось одинаковое воздействие, метод был тот же. Однако, если в случае с депутатом из Энска кроме недоказанного давления на сознание человека больше ничего в деле не было, то из документов, которые пришли сейчас, было абсолютно ясно, что существование психотронного оружия из области предположений может легко в скором времени перейти в реальность. И эта «реальность» уже находится у нас – в России, и активно и безнаказанно действует.