— Ладно. Я позвоню и скажу, что ты приедешь. — Клара посмотрела на Софи с тревогой и недоверием. — С тобой точно все в порядке? Мне показалось…

— Точно-точно. — Софи улыбнулась совершенно нетипичной для нее натянутой улыбкой, как будто в шутку взяла Клару за плечи, развернула и легонько подтолкнула к выходу. — Иди и ни о чем не волнуйся.

Клара оглянулась, окинула девушку еще одним изумленным взглядом, пожала плечами и, не произнеся больше ни слова, направилась к выходу. Ее незатушенная сигаретка так и осталась тлеть в пепельнице.

Софи переодевалась, отвечала на вопросы и прощальные реплики подруг, визажистов, парикмахеров, выходила из здания, садилась в машину и ехала домой, что называется, на автопилоте. Ею владело странное чувство: казалось, мир, в котором она жила на протяжении двадцати лет, вдруг за одно мгновение преобразился.

Все было тем же — неспешно, как всегда в субботу вечером, шедшие куда-то люди, улицы родного, с детства знакомого города, запахи, огни, ярко освещенные рекламные щиты, замысловато или совсем просто оформленные витрины магазинов, мчащиеся разноцветные машины. Но цвета и звуки заиграли и зазвучали вдруг ярче и громче, и все наполнилось мерцающим серебристым светом, размывающим резкие грани, сглаживающим острые углы.

Домой Софи приехала в половине десятого. И вместо того чтобы, не теряя времени, приступить к подготовке к экзаменам или же отдохнуть, не раздеваясь и не разуваясь, прошла в маленькую комнату, примыкающую к спальне.

Этот дом она купила полгода назад, после съемок для каталога изделий ювелирного салона «Гаррар», некогда находившегося под покровительством самой королевы Виктории. Именно тогда совершенно неожиданно выяснилось, что у Софи, как ни у какой другой девушки из «Элит премьер», руки выглядят безупречно на развороте журнала, где их размеры превышают настоящие в три раза, а на рекламном щите в раз двести.

За съемки в драгоценностях «Гаррара» ей заплатили огромную сумму денег. Добавив к ней накопленные сбережения, она и приобрела этот утопающий в зелени дом в старой части Лондона.

В маленькой комнате у нее хранилось все самое ценное — фотографии и записи, вырезки из газет и журналов, памятные вещицы.

Софи достала из верхнего ящика комода и принялась задумчиво рассматривать эти немые свидетельства своего упорного продвижения к вершинам модельного мастерства.

Сцены из недавнего прошлого, запечатленные на снимках, одна за другой воскресали перед ее глазами. Первый показ: она в экстравагантной юбке с воланами и в топе на прозрачных бретельках, потом в платьице-майке, в шортах и рубашке с наполовину расстегнутыми пуговицами… В этот день она окончательно поняла, что стала манекенщицей не напрасно, что никакую другую работу не выполняла бы с таким воодушевлением…

Демонстрация завораживающих своей необычностью произведений русской по происхождению Аннушки Хемпл на Роланд-Гардена. Высокая оценка именитого модельера, всеобщий восторг… Именно с этого момента начался стремительный взлет едва взошедшей на подиум модели Софи Лоринг…

Незабываемая поездка в Париж, встреча со знаменитым обожателем причудливой роскоши Кристианом Лакруа… Выступление в его шоу, море ярких впечатлений, неуемное желание жить, путешествовать, покорять новые вершины…

Первые фотографии для «Мистери». Прекрасные декорации, пастельные тона, освещение, создающее атмосферу интимности и тепла… Белье, в котором Софи позировала, было настолько легким и тонким, что она практически не чувствовала его на себе…

Съемка рекламного ролика в паре с красавцем Дэвидом Реем, успешно совмещающим работу модели с профессиональным занятием легкой атлетикой…

С Дэвидом у Софи даже завязалось некое подобие романа. Они встречались по вечерам в течение трех месяцев. И все это время Софи старательно пыталась влюбиться в своего умопомрачительно партнера — может, просто понимая, что он отличный парень, или же из желания отделаться от своего безумного увлечения Филипом Вассоном.

К сожалению — или к счастью — ее попытки так и не увенчались успехом. Вассон как будто незримо присутствовал на каждом ее свидании с Дэвидом, затмевая его и безмолвно нашептывая ей на ухо: этот парень — не твоя судьба.

Дэвид настолько болезненно воспринял расставание, что на следующий же день после неприятного объяснения перешел в другое модельное агентство. Софи тоже сильно переживала, но была до сих пор уверена, что поступила единственно верно…

Она закрыла глаза и попыталась воспроизвести в памяти голос Дэвида, его смех. И почему-то не смогла. Воспоминания о нем затуманились в сознании, стали похожими на картины из отдаленного прошлого, о котором помнишь больше по фотографиям, по чьим-то рассказам. Открыв глаза, она вновь со вздохом сожаления посмотрела на красочный снимок, что держала в руке.

— А ведь мы с тобой были обалденной парочкой, — пробормотала она. — И если бы не моя ненормальная любовь, то до сих пор могли бы встречаться, возможно, даже…

Раздался телефонный звонок. Оторвав взгляд от фотографии, Софи поднялась с пола, устланного мягким толстым ковром. На ходу расстегивая короткую кожаную куртку с меховым воротником, прошла в спальню и взяла радиотелефон с тумбочки у кровати.

— Дочка, здравствуй! — послышался с другого конца провода голос Сузанн. — У нас потрясающая новость!

— Привет, — ответила Софи, чувствуя, как внутри у нее от нежелания впускать в сокровенный мирок своих раздумий и воспоминаний никого, даже мать, все напряглось. — Что за новость?

— Завтра приедет Джейк, — сообщила Сузанн с радостью. — Всего на полдня. Он в Лондоне проездом, возвращается с конференции в Амстердаме. У нас появится где-то в половине третьего, а уже в семь вечера вылетит в Вашингтон. Надеюсь, ты сможешь присоединиться к нам за обедом?

Софи вздохнула. Ради встречи с мужем старшей сестры Морин, умным, целеустремленным, увлеченным наукой, она изменила бы любой свой план, постаралась бы перенести любое мероприятие… Только не то единственное, о котором целых шесть лет боялась даже мечтать.

— Мне ужасно жаль, мам, но…

— Ты что, опять куда-то уезжаешь? — спросила Сузанн.

— Нет, не уезжаю. Но завтра днем буду занята.

О том, какие именно дела ждут ее завтра, Софи решила не говорить. Она пребывала сейчас в том состоянии, когда не могла не выдать голосом, особенно беседуя с матерью, что очень взволнована, и, если бы завела сейчас речь о Вассоне, Сузанн обо всем догадалась бы.

— У тебя какие-то неприятности? — произнесла мать настороженно.

— Неприятности? — переспросила Софи, хотя прекрасно расслышала вопрос. — Нет, что ты. Наоборот. Все отлично. Честное слово!

— Если ты начинаешь говорить короткими фразами, значит, у тебя что-то произошло, — констатировала Сузанн.

Софи рассмеялась, но в следующую же секунду пожалела об этом: даже ей самой ее странно неестественный смех резанул слух. Она мысленно выругалась, приказала себе немедленно прийти в норму и хотя бы до окончания разговора не вспоминать о предстоявшей завтра встрече.