Да, она знала. Потому и пришла. Хотя не была уверена, что хочет рассказывать… и вообще вспоминать. Но и промолчать не могла. Эмоции требовали выхода, грудь снова сдавило спазмом. Виолетта безжизненно глядела в окно на восходящее солнце нового дня. Слова полились из неё сами. Без прикрас она поведала ему, как всё было. Вернее, сообщила то, что помнила до момента «черноты», и описала своё пробуждение. Только имени Гада не назвала.

Решившись посмотреть на друга, увидела, что лицо Ярослава потемнело, взгляд заледенел, губы сжались в жесткую линию. Он стиснул кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев, дышал тяжело, шумно. А в Виоле всколыхнулось всё, что пережила, и она, не в силах держать это в себе, снова разрыдалась.

— М-мне нужно в душ… — сказала дрогнувшим голосом. — Хочу смыть с себя всё это, хочу…

— Нельзя! — возразил он. — Надо сходить в полицию, к доктору, сделать анализы… и… не знаю, что там ещё… Ты должна заявить! Знаешь, кто это был? Говори, знаешь? — и напряжённо всмотрелся в её лицо.

— Я не буду подавать заявление… — покачала головой она.

— Почему?

— Не хочу шумихи, не хочу всего того, что было недавно с той уехавшей девушкой, — от одной мысли о подобном делалось нехорошо. — Я даже не помню, как её по-настоящему звали, потому что все называли Распечатанной. Я жить тогда тут больше не смогу, понимаешь? Но вся моя жизнь именно здесь!

— Глупая, — он прижался лбом к её лбу. — Твоя жизнь там, где ты, и не важно, где будешь находиться в тот момент. Можно уехать, можно… Но сначала скажи мне, кто это был? Ты его знаешь? Он у меня землю жрать будет и кровью захлебнётся, только скажи! — и почти до боли сжал её руку.

— Я… не знаю, не видела. Убежала сразу… — пробормотала Виола поморщившись. — Боялась, что он снова что-то сделает…

Она не находила в себе сил признаться, кто именно украл у неё невинность. Однажды эти двое уже дрались, причём дрались так, что чуть в больницу не угодили. Хорошо, что всё произошло летом после окончания танцевального сезона, иначе обоим грозила серьёзная дисквалификация. Виолетта до сих пор была в ужасе от той безудержной ярости, с какой эти двое молотили друг друга.

Да, в танцах такое случается… Многие парни были соперниками, старались показать пару перед судьями, боролись за лучшие места на паркете. Временами в раздевалках (а иногда даже и на танцполе) происходили потасовки, и партнёршам приходилось растаскивать пышущих тестостероном партнёров. Но между Ярославом и Тимуром вражда была старой, махровой такой, выдержанной временем. Паркет под ними горел и плавился, и остальные партнёры, которые знали этих двоих, не рисковали вставать между и рядом с ними.

Когда у них всё это началось? Она уже и не помнила. Однако этих двоих оставлять в одном помещении категорически не рекомендовалось, иначе будет взрыв. А уж после случившегося их война и вовсе может обернуться трагедией. За кого из них она сейчас больше переживала, Виола не могла ответить даже себе. Но в любом случае Ярик не должен пострадать и, возможно, перечеркнуть своё будущее, пытаясь отстоять её честь.

— Ладно, пойдём в ванную, — он приобнял её, чтобы помочь подняться.

— Не трогай меня, пожалуйста! Не надо, — снова отпряла она.

Никаких мужских прикосновений, только не сейчас!

— Да, конечно, прости…

Потом она стояла под душем и остервенело тёрла себя мочалкой, будто это могло стереть произошедшее. Затем долго лежала в ванной и почти уснула. Резко распахнула глаза, когда мужские руки достали её из воды и завернули в махровое полотенце.

— Захлебнуться собралась? — сердито спросил Ярослав, поднял на руки и отнёс на диван.

На этот раз у неё совершенно не было сил сопротивляться, вообще ни на что сил не было. В полусонном состоянии она лежала сломанной куклой, пока партнёр, отвернувшись и шумно дыша, на ощупь вытирал её и закутывал в свой банный халат, который приятно пах им. Ярик вообще очень здорово пахнет. Этот аромат успел стать родным и давал ощущение безопасности.

— Спи! — друг повесил на плечо влажное полотенце и накрыл её одеялом. — Я скажу твоим, что встретил тебя ночью и ты у меня. Больше ничего им рассказывать не буду.

— Спасибо… А ты куда? — глаза отчаянно слипались, но Виола посмотрела на парня с беспокойством.

— Дело важное есть. А ты спи, спи…

Оторвать голову от подушки не было никаких сил. Спать… Только это сейчас важно и нужно. Краем уха Виолетта услышала, как хлопнула входная дверь, и погрузилась в глубокий сон без сновидений, будто в чёрную глубину нырнула. Но потом в черноте появилась огромная кровать, на которой Виола увидела себя. На кровати лежал кто-то ещё, тянул к ней руки, пытался… Что именно пытался сделать неизвестный, она не совсем понимала, но было отчаянно страшно, до слёз, до судорожных рыданий, и когда он, наконец, до неё дотянулся, истошно закричала, забарахталась, пытаясь вырваться, и… проснулась, вполне реально отбиваясь от Ярослава.

— Тише, спокойно! — резко сказал он и слегка её встряхнул, удерживая за плечи. — Это я, я… Всё, успокойся. Тебе кошмар приснился, ты плакала, я разбудить пытался…

Виолетта затуманенным от слёз взглядом посмотрела на свои скрюченные пальцы, которыми, кажется, едва не расцарапала партнёру лицо.

— Прости… я… — она обмякла, и парень её отпустил. Его обычно серые глаза были похожи сейчас на грозовое небо.

Положив на диван пачку салфеток, Ярик отошёл к окну, где солнце недвусмысленно сигналило, что полдень давно миновал. Виола притянула салфетки, вытерла мокрые глаза.

— Как ты? — спросил друг не оборачиваясь.

— Плохо, — утверждать обратное было просто глупо. — А где ты был?

— Ходил в кафе, где вы гуляли, — при этих словах у Виолетты по спине мурашки поползли. — Хотел узнать, что там и как.

— И что? — спросила она непослушными губами. — Узнал?

— В большом банкетном зале уже никого не было: выпускники рассвет ушли встречать. Компания, которая половину ночи кутила в соседнем зале, тоже разъехалась. Может, кто-то в номерах и остался, но более подробную информацию (о постояльцах и прочем) мне не дали, я же не следак, — голос Ярослава звучал раздражённо. — По словам администратора, ничего необычного ночью не происходило. Я ему сказал, что девушку свою ищу, она на связь выходить перестала. Он посочувствовал и предположил, что у неё просто зарядка села и она с друзьями, — теперь в тоне парня послышалась горечь. — Вот так убьют кого-то, а все будут думать, что у человека телефон разрядился…

А ведь родители Виолы тоже наверняка миллион раз ей звонили. Она же им обещала, что не будет всю ночь гулять и вернётся пораньше, а сама пропала до рассвета.

— Есть будешь? — Ярик вернулся к ней.

— Ничего не хочу… — Виола села в постели

— Ясно. Значит, будем кормить, — вздохнул он и полез в пакет, который стоял на стуле. — Это твой любимый сок, его хотя бы выпей, — в её руки перекочевала упаковка сока. Ярослав сам оторвал соломинку и вставил её в затянутую фольгой дырочку.