и он уже не знал, что стекает по его лбу — пот или морские капли. На подходе была очередная волна, и он вдруг резко развернулся, встречая ее лицом к лицу. И когда она подошла уже совсем близко, вздымаясь над его головой, он сделал выпад саблей, погружая лезвие в прозрачную соленую стену, и она тут же рухнула к подножью маяка, словно сраженная могущественным противником. Но море не сдавалось, вслед за поверженной волной вмиг нахлынула ее сестра. Новый выпад, и новые ошметки пены бурлят у подножия, сливаясь в единый водоворот гнева. Удар за ударом, и Дмитрий скинул сковывавший его движения дождевик и принял всю мощь волны на себя. Она захлестнула его, словно лассо, и повлекла за собой в океан. Он поскользнулся, рухнул на колени, роняя саблю, и схватился за перила в попытке удержаться на площадке. Ржавые перила застонали, но выстояли, и волна отступила, чтобы через минуту вновь вернуться. Дмитрий из последних сил схватил саблю, выставил ее вперед, и море обрушило на нее всю свою мощь. Он ахнул, чувствуя, как разжимаются пальцы в промокшей перчатке помимо его воли, как рукоять сабли медленно выскальзывает из ладони, чтобы навеки исчезнуть в пучине, оставляя ему лишь воспоминание их прощальной схватки. Несколько безбожно длинных секунд ладонь хранила в себе отпечаток сабли, и ему все казалось, что вот он встанет и отразит очередной выпад океана. Но в руке ничего не было, и дождевик повис на перилах, также угрожая покинуть своего обладателя. Дмитрий спохватился, медленно поднялся с колен и успел спасти плащ за секунду до того, как на него обрушилась очередная волна. На этот раз море победило. Но ведь он еще мог заказать себе новую саблю. Если переживет надвигающийся шторм.

2.

В помещении вспыхнул свет, и Лиза прищурилась: она очнулась около десяти минут назад, и глаза ее успели привыкнуть к темноте. Она была привязана к стулу, стоявшему посреди небольшого помещения без окон. Простая лампочка рождала совсем крохотное пятно света, выхватывавшее из темноты круг около двух метров в диаметре, в центре которого и располагалась Лиза. Рот у нее не был заклеен, и потому она принялась кричать:

— Эй! Есть здесь кто-нибудь? Что вообще происходит?

Но страшное осознание правды постепенно накатывало на нее, и она, наконец, стихла, ожидая появления того, кто доставил ее сюда.

Откуда-то из вязкой темноты — в первые мгновения Лиза не смогла определить направление звука — раздался громкий голос, не выражающий ни малейшую эмоцию:

— Поговорим?

— Кто вы? — пролепетала Лиза, чувствуя, как по щекам покатились яростные слезы.

— Если ты пойдешь на сотрудничество, даю слово, что никто не пострадает, — продолжал голос, начинавший звучать уже почти механически.

— Кто вы?! — закричала Лиза. — Что вам надо?!

— Можешь звать меня Маат, — в голосе, казалось, проскользнула улыбка. — Этого довольно, надеюсь?

— Не русский что ли, — пробормотала Лиза. — С Кавказа? Или из Таджикистана? Понаехали гребаные чурки! — в сердцах бросила она.

— Прощу тебе твое невежество, но в последний раз, впрочем, — усмехнулся голос. — А теперь поговорим об условиях твоего освобождения.

— Чего тебе надо?! Изнасиловать меня хочешь, да? Классного тела захотелось?! Так я в качалке не для тебя пропадаю! Только приблизься ко мне хоть на метр!

— Нет, это совершенно бессмысленно, — пробормотал голос, казалось, себе под нос. — Так ты хочешь выйти отсюда живой и невредимой или ты хочешь пойти на корм собакам?

— Чтооооо?! — завизжала Лиза, продолжая дергаться на стуле в попытке освободиться, что привело лишь к тому, что стул, наконец рухнул, и Лиза оказалось на бетонном полу. — Помоги мне встать, черномазый ублюдок!

— Ну что ж, диалога не получается. Впрочем, это было предсказуемо, — из темноты на свет шагнула невысокая фигура и направилась к Лизе. — Тебе совсем не дорога твоя жизнь. Либо ты еще глупее, чем я думал, — он опустился рядом с ней на корточки и развернул Лизу спиной к себе, нащупывая ее пальцы.

— Что ты хочешь?! Ааааааааааа!!! — раздался щелчок, и острая нечеловеческая боль пронзила сперва руки, а затем и все существо Лизы, она почувствовала, как по ладони к запястью потекли густые теплые струйки, а на пол что-то упало.

— Я начал с двух пальцев. И буду отрезать и дальше, но уже по одному, пока ты не согласишься выслушать меня и попытаться вникнуть в то, что я тебе скажу.

— Чтоооооооо?! Да ты больной ублюдок! Я истекаю кровью! Ты психопат! Тебе лечиться надо!

Еще одно движение, щелчок, и Лиза зашлась новым воплем, ощущая, как лишилась третьего пальца, а струя, заливавшая ладонь, стала обширнее.

— Выродок! — заорала она, чувствуя, что от боли вот-вот лишится чувств.

— Так ты готова идти на контакт? Или попробуем продолжить с четвертым пальцем?

— Нееееет! Говори чего тебе надо! Я согласна!

— Быстро ты сломалась. До тебя парочка была железобетонных просто. Так и окончили свой в век в канаве. Впрочем, туда этой швали и дорога. Сейчас я обработаю твои раны, и мы поговорим. Надеюсь, мой секатор тебе больше не понадобится.

Лиза лежала как в тумане, слушая, как сначала удаляются, а потом возвращаются шаги, как ее развязывают, поливают чем-то раны. Через несколько томительных минут она почувствовала, как боль отступает — Маат что-то вколол ей.

— Не переживай, это всего лишь морфий, — предупредил он ее вопросы. — А сейчас позволь мне снова связать тебя. Я должен быть осторожен.

Покончив с этим, Маат принес из темноты второй стул и поставил его напротив Лизы. Он сел против света, лицо его скрывали широкие полы шляпы, и Лиза, как ни старалась, не смогла рассмотреть его.

— А теперь расскажи мне о себе, — и Маат приложил к лицу указательный палец, приготовившись слушать.

— Что рассказать? Я Лиза, работаю тренером по фитнесу. Чего тебе надо-то? Я не пойму.

— Это я все и так знаю. И про то, что ты приехала из Пскова покорять столицу. И про то, что дымишь, как паровоз. И про дочь твою знаю. Ты расскажи мне, что ты за человек. Какие у тебя мысли, цели, желания, стремления.

— Какие еще к черту цели? Денег я хочу побольше заработать, чтобы квартиру купить!

Маат задумался, и на несколько минут в помещении воцарилась зловещая тишина.

— А вот представь, что я дарю тебе не просто квартиру, а трехэтажный особняк в Подмосковье. Полностью обставленный, со слугами. И отписываю на тебя счет в банке с такой внушительной суммой, что ты и твои дети с внуками могут безбедно на них существовать до конца жизни, не работая при этом ни дня. Так