Обед изрядно затянулся, так что вернулся Филатов только вечером. На прощание Аббас сказал ему:

– Надеюсь, вы довольны приемом, мистер Филатов?

– Пока все идет хорошо, доктор Аббас, – ответил Филатов.

Он знал, что спрашивать о встрече с Саддамом, ради которой, собственно, он сюда приехал, бесполезно. Время и место встречи никто никогда не знал. Ее ждали, к ней готовились, но окончательное решение принималось в последний момент лично Саддамом.

Считалось, что все это делалось исключительно ради безопасности высшего руководителя страны, но у Филатова на этот счет сложилось свое мнение: диктатор, а Саддам однозначно был диктатором, должен быть непредсказуем, как удар грома, и загадочен, как сфинкс. Он везде и нигде, он всемогущ и всеведущ, он не человек, но воплощение силы, он возникает из ничего, там, где его не ждут, безжалостно поражает врагов, поощряет друзей и так же неожиданно возвращается в не поддающиеся пониманию высшие сферы. Филатов, еще будучи студентом МГИМО, изучал истории великих лидеров и пришел к пониманию их сущности.

Впрочем, был один признак: перед ожидаемой встречей, примерно за сутки, гостя брали под усиленную охрану. Это вовсе не означало, что встреча состоится, но после появления людей в штатском вероятность ее возрастала. Об этом говорили все, кому приходилось встречаться с Саддамом, а Филатов слышал от Вождя. Так что расспрашивать Аббаса было бесполезно, и Филатов спокойно простился с ним в дверях «Эль-Рашида».

В холле было по-прежнему пусто. Филатов скользнул взглядом по длинным рядам кресел безнадежно ожидающих гостей, и усмехнулся – санкции. Сколько раз он сегодня слышал это слово? Двадцать? Тридцать? И сколько раз еще услышит? Идти в пустой номер пока не хотелось, и Филатов решил выпить. Причем не арака, напоминавшего ему самогон, и не кислого вина, от которого до сих пор было противно во рту, а нормальной, хорошо охлажденной водки. В конце концов, на сегодня работа закончена.

«Депутат – он тоже человек, – усмехнулся Филатов, – и ничто человеческое ему не чуждо!»

Бар находился в дальнем углу холла, и по дороге туда пришлось пройти вдоль пестрого ряда сувенирных лавок, какие обычно устраивают в дорогих гостиницах для удобства постояльцев, не желающих тратить время на хождение по рынкам.

В лавках царило тихое уныние: нет покупателей – нет прибыли. Некоторые просто были закрыты. Сувениры Филатова не интересовали, и он, пожалуй, прошел бы мимо, если бы не девушка, сидевшая в одной из лавок. Ее лицо только мелькнуло между выставленными в витрине безделушками, но Филатову показалось, что никогда еще в арабском мире он не видел такой утонченной, неброской красоты. Он сбавил было шаг, но, чувствуя спиной взгляд Аббаса, который все еще с кем-то разговаривал в дверях, с независимым видом прошел мимо.

В баре кроме скучающего бармена был только один посетитель. Он сидел в дальнем углу и курил кальян. Что-то в его фигуре показалось Филатову знакомым. Он присмотрелся – да это же Кеган, Рудольф Кеган! Какими судьбами попал в осажденный Ирак мирный бизнесмен из Словении, Филатов не знал, но встрече со старым приятелем искренне обрадовался. А тот, блаженно раскинувшись в мягком кресле, ничего не замечал. Его кальян чуть слышно булькал, ароматный дым лениво расползался вокруг.

Филатов подошел к бармену и спросил:

– Имеется ли здесь хорошая водка?

– О да, сэр! – Бармен поставил на стойку бутылку экспортной «Столичной». – Настоящая водка из России!

– Поместите ее в ведерко со льдом и отнесите за тот стол, – Филатов указал в угол, где сидел Кеган.

При виде Филатова Кеган поперхнулся дымом и вскочил:

– Александр?! Какими судьбами?!

– Да так, – улыбнулся Филатов, – мимо проходил…

Они обнялись и сели. Тут как раз и бармен подоспел с подносом, так что первый тост был за встречу. Водка действительно оказалась настоящей, а оливки выгодно подчеркнули ее благородный вкус.

– Ты, как всегда, делаешь политику? – спросил Кеган. – Серьезные игры серьезных людей?

– Почему бы и нет? – ответил Филатов, наливая по второй. – Сегодня наша Партия заняла исключительное положение.

– Знаю, читал. Какую газету ни откроешь – обязательно про вас пара слов.

– А тебе, я смотрю, наши лавры покоя не дают? Кеган замахал руками – куда, мол, мне с вами тягаться, потом посмотрел по сторонам и тихим голосом сообщил, что ищет способ как-нибудь подобраться к нефти. Ведь именно сейчас, в условиях жестких санкций, нефть можно купить очень и очень дешево. Они поговорили про санкции, про войну, про американцев, которые теперь, когда Советский Союз исчез с карты, совсем распоясались. Да и Саддам хорош – полез в войну, не просчитав последствий. Филатову было приятно видеть старого приятеля в чужом городе, приятно говорить на родном языке, который тот неплохо знал, приятно просто сидеть в полутемном баре и не спеша пить водку с хорошим человеком. Было в этом времяпрепровождении что-то от оставшихся в далеком прошлом веселых студенческих вечеринок. Поговорив о политике, снова вернулись к бизнесу.

– Но ты понимаешь, что вывезти эту дешевую нефть из Ирака не просто? – заметил Филатов. – Иначе она не была бы такой дешевой.

– Закон рынка, – согласился Кеган. – Но мне подсказали, с кем надо договориться, чтобы все получилось. Есть один человек…

– Саддам?

– Тихо, тихо, – Кеган испуганно посмотрел по сторонам.

– Да брось ты, – усмехнулся Филатов. – В баре никого, кроме нас, нет. Да и русский язык здесь мало кто понимает.

– Надо будет – поймут!

– А кому это надо? Думаешь, они не знают, зачем ты приехал? Или им самим не надо заработать немного денег? Да иракцы спят и видят, когда снимут эти чертовы санкции!

– Оно, конечно, так…

Филатов поднял бутылку и с удивлением обнаружил, что в ней почти ничего не осталось. Он призывно помахал бармену и, когда тот подошел, многозначительно указал на возникшее недоразумение. На столе появилась вторая бутылка – тоже запотевшая и тоже в ведерке со льдом.

– Скажу только тебе, Алекс, – немного заплетающимся языком сказал Кеган, – про нефть надо говорить с министром промышленности Хусейном Камелем.

Филатов знал, что Хусейн Камель женат на дочери Саддама Хусейна и является одним из его доверенных лиц. Если Кеган не ошибается, то нефтяные вопросы поручили именно ему.

– Знать-то знаю, – Кеган развел руками, – но я сижу в Багдаде вторую неделю.

– И что?

– И ничего, – Кеган опять развел руками. – То он еще не приехал, то уже уехал, то очень занят. Я понимаю – на Востоке не принято торопиться, но так бизнес не сделаешь.

«Странно. Им ведь деньги сейчас позарез нужны. Чего, спрашивается, тянуть? – Филатов вспомнил вереницу чадящих цистерн на иорданском шоссе. – Да, санкции санкциями, а лазейку всегда найти можно!»