Все события, происходящие в романе, вымышлены, любоесходство с реально существующими людьми — случайно.

Автор

"… — А ты здесь откуда? — спросилаКоролева. — И куда это ты направляешься? Смотри мне в глаза! Отвечайвежливо! И не верти пальцами!

Алиса послушно посмотрела ей в глаза и постараласьобъяснить, что сбилась с дороги, но теперь понимает свою ошибку и собираетсяпродолжить свой путь.

— Твой путь? — переспросила Королева. — Незнаю, что ты хочешь этим сказать. Здесь все пути мои!"

Льюис Кэрролл. “Алиса в Зазеркалье"

…Бокала Ей не хватило.

Она была единственной, кому не хватило бокала. Единственнойиз шести женщин и четырех мужчин. И одной собаки, хотя никому бы и в голову непришло предложить шампанское собаке.

И на три минуты — ровно столько понадобилось официанту,чтобы исправить оплошность, — это стало главным событием вечера. Поводомдля очередной демонстрации могущества, рассчитанной на телекамеру. И так идущейи Ее платью, и Ее бесстрашно-открытым, ничем не украшенным ключицам, и перстнямна пальцах, и бледно-восковому цветку в разрезе декольте. Это оценили все; вовсяком случае, все придвинулись.

Все, кроме собаки. Она и без того сидела у Ее ног.

«Сука, — подумала Первая женщина. — Она простоиздевается над нами! Даже из культпохода в сортир может сделать шоу, не говоряуже о шампанском. Сваляла дурака, чтобы лишний раз нас унизить…»

«Сука, — подумала Вторая женщина. — Какого черта явообще согласилась участвовать в этом балагане? А ведь Иван меняпредупреждал!..»

«Сука, — подумала Третья женщина. — Пропади тыпропадом! Дождешься, что когда-нибудь тебя прищучат. И будет за что, уж поверь.Судя по твоей физиономии, налогов ты не платишь… Да, мать твою, не вовремя яушла из прокуратуры…»

«Сука, — подумала Четвертая женщина. — Под хвостзаглядывать неудобно, но, по-моему, все-таки сука. И порода восхитительная.Нужно переговорить с этой муреной о помете. Интересно, сколько она берет защенка?..»

«Сука, — подумала Пятая женщина. — Ничего-ничего,пока все идет по плану…»

«Сука, — подумали все четверо мужчин. — Но до чегохороша! На “переспать” никаких шансов, хотя, может быть, удастся проводить Еедо двери… И кто знает… В этом возрасте дверь обычно оставляют открытой…»

Наконец с маленьким инцидентом было покончено. Шампанскоеснова скользнуло в Ее руку, Она подняла бокал и обвела взглядом комнату.Последовал тост с упоминанием имени каждого из присутствующих. Милых,обаятельных, обворожительных людей. И таких красивых. По-настоящему красивых!Как жаль, что у Нее не было возможности познакомиться с ними раньше, но теперь,когда это произошло, — рога в землю, флот в гавань, шпаги в ножны,перемирие на всех фронтах. Капитуляция — полная и безоговорочная.

Если, конечно, никто не возражает.

Никто не возражал. Все признавали Ее первенство.

Сжав челюсти, нагнув подбородки, сцепив пальцы — всепризнавали Ее первенство. Ее превосходство.

Все сдвинули бокалы и чокнулись.

Она первой сделала глоток. Маленький глоток. И сноваулыбнулась.

Вы не находите, что у этого шампанского странный вкус? Вы ненахо…

Бокал выпал у Нее из рук и разбился на мелкие осколки. Онасделала несколько шагов вперед, удивленно улыбнулась, перехватила пальцамигорло и приоткрыла рот — как будто ей не хватало воздуха… А потом по Ее телупробежала судорога.

«Ну вот, — подумала Первая женщина. — И здесь неудержалась от фиглярства! Давай вставай и кланяйся. Шоу мает гоу он, какговаривал покойничек Фредди Меркьюри…»

«Это не балаган, — подумала Вторая женщина. — Этовертеп. Это гиньоль. Это комедия дель арте. А ведь Иван меня предупреждал!»

«Некоторые и не такие штучки проделывали, чтобы вывезтиактивы за границу, — подумала Третья женщина. — Да, мать твою, невовремя я ушла из прокуратуры!..»

«Какой дивный перстень, — подумала Четвертаяженщина. — Пялиться на руки неудобно, но, по-моему, все-таки изумруд. Ицвет восхитительный. Нужно переговорить с этой муреной о ювелире. Интересно,сколько он берет за огранку?..»

«Вот и все, — подумала Пятая женщина. — Вот и все,вот и все, вот и все… И как просто… Как просто, господи!..»

Все пятеро стояли неподвижно, и на них не было никакойнадежды. Да и какая надежда может быть на женщин?

И тогда, собрав последние силы, Она повернулась к мужчинам.К четырем мужчинам. Вернее, к четырем мужчинам и телекамере.

Вернее — к телекамере. К ней одной.

Камера, опешившая так же, как и люди, все еще работала. ИОна заглянула в нее, Она бросила в нее прощальный взгляд. И растянула губы — толи в улыбке, то ли в гримасе. И, оторвав наконец руку от шеи, погрозилапальцем. Кому-то или чему-то. Или указала. На кого-то или на что-то.

Но скорее всего это был ничего не значащий жест.

Через секунду Ее лицо налилось синевой, и Она какподкошенная рухнула на пол. И затихла.

— Врача! Позовите врача!..

Но первым рядом с ней оказался не врач, которого на этойвечеринке не было и в помине, а официант. Он присел на корточки передраспростершимся на полу телом. А потом осторожно коснулся Ее шеи кончикамипальцев.

Сколько прошло времени? Минута, час, несколько секунд? Всекак завороженные смотрели на плоские, коротко подстриженные ногти официанта. Ини у кого не хватало смелости посмотреть на Нее саму. На Ее исказившийсяпрофиль. На волосы, моментально прилипшие к черепу, сбившиеся в кучу от страха.

Всем остальным тоже было страшно. К тому же залаяла собака.

— Заткните ее, бога ради! — крикнул кто-то изженщин.

— Ну?! — крикнул кто-то из мужчин. Бесполезныйвопрос и совершенно очевидный ответ. Официант поднялся и почему-то сталотряхивать брюки. А потом — в полной тишине — бесцветным голосом произнес;

— Никакого врача не нужно. Она мертва.

"Слишком хорошо, чтобы быть правдой”, — подумалаПервая женщина.

"Слишком хорошо, чтобы быть правдой”, — подумалаВторая женщина.

"Слишком хорошо, чтобы быть правдой”, — подумалаТретья женщина.

"Слишком хорошо, чтобы быть правдой”, — подумалаЧетвертая женщина.

"Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — подумалаПятая женщина. — Но это правда!..”