кино и русского бильярда. Мама Вика - очень красивая, неглупая и деятельная женщина.

Когда мне было года три, папе Алику предложили поработать на Кубе. Мама Вика всегда хотела на Кубу, потому что там «жил и творил великий Хемингуэй». Это ее официальная версия. Хотя я подозреваю, что на творчество «великого Хемингуэя» ей было глубоко наплевать. Просто работающим за границей советским гражданам платили в валюте, и для практичной мамы Вики это послужило куда более весомым аргументом, чем все сокровища мировой литературы, вместе взятые. Папа Алик - карьерный коммунист и дипломат - хотел быть на острие атаки на мировой империализм, а также подле Варадеро.

В общем, Вика и Алик отправились на Кубу, а меня отвезли в Питер - к Викиной маме. Там, в двушке рядом с Исаакием, я прожила до окончания школы. Потом поступила в Мориса Тореза и вернулась в Москву, где меня уже ждали мои перелетные родители.

Неудивительно, что с таким именем и биографией существо получилось упрямое и независимое. А вы попробуйте все свое детство пропредставляться Мальвиной, когда остальных девочек зовут Наташами, Юлями и Ленами. Ну, в крайнем случае, Анжелами или Кристинами. И тогда вы поймете, как вырабатывается характер.

Из аэропорта Макс повез меня домой, в нашу с Мишкой квартиру на Кутузовском. Мишка купил ее после того, как ушел от жены, а через некоторое время ввязался в очередную аферу и на всякий случай переоформил всю недвижимость на меня.

- Ну как тебе моя ласточка? - спросил Макс, похлопывая ладонью по рулю новенькой «семерки» BMW.

- Вполне в твоем духе.

- В смысле, по-пацански?

- В смысле, дорого и не стильно.

- Значит, хорошая тачка. Без лишних выебонов, - удовлетворенно хохотнул Макс. - Ладно. Сейчас не об этом. Есть тема. Надо серьезно обсудить. Давай зарулим куда-нибудь по дороге. В «Калина-бар», например.

- Я только с самолета. Поехали ко мне.

- О’кей, - кивнул мой друг и включил sound. «Сучки и горы кокаина». Или что-то в этом роде.

Дома я сварила кофе, и мы прошли в кабинет. В кабинете стояли машинки.

Машинки. Для счета денег. К нам часто приезжали разные люди и вносили деньги. Да-да, именно вносили. В коробках, пакетах, пластиковых контейнерах. Денег у нас было много, потому что Мишка их отмывал.

В кабинете всегда были задвинуты шторы, на столе, рядом с компьютером, стояли три машинки, а на полу валялись разорванные бумажные ленты Центробанка и резинки - желтые, синие, зеленые.

«Деньги нужны для того, чтобы себя баловать. Никогда не раздумывай, если тебе чего-то захочется. Бери и покупай. Или мне звони. И я куплю тебе все, что скажешь. Обещаю». Мишка нарушил свое обещание лишь однажды, наотрез отказавшись купить мне водительские права.

Вместо этого он подарил мне шофера и записал на водительские курсы.

- Что за тема? - затягиваясь сигаретой, начала я.

- Как всегда, отмывка. Реально биговая. У меня есть приятель - топ-менеджер крупного холдинга. Он имеет доступ к деньгам компании и готов пойти на то, чтобы покрутить их через мой банк. Путем краткосрочной экономии на налогах можно сделать десятки миллионов баксов.

- Что требуется от меня?

- Скомпрометировать гендира этой компании так, чтобы его сняли с должности. Пока он занимает свой пост, у нас связаны руки. Сделаешь - сразу получишь бабки.

- Сколько?

- Пол-лимона баксов.

- Прилично. Раз ты готов выложить столько, наверняка есть подводные камни.

- Натюрлих. Если бы от чувака можно было избавиться за меньшую сумму, я бы это сделал. Подбросили бы кокса и не заморачивались. Но его по-любому отмажут, а историю замнут.

- Откуда такая уверенность?

- В скором времени планируется продажа пакета акций стратегическому инвестору. В такой ситуации оскандалить первое лицо компании практически невозможно. Тем более он англичанин и был специально взят на эту должность в качестве заманухи для Запада. - Макс немного помолчал, а потом как-то очень тихо, но твердо сказал: - Знаешь, Мальвинка, это будет моя последняя афера. Проверну ее и свалю. Куда-нибудь в Марбелью. Заебало все. Покоя хочу.

- Не отвлекайся от темы. Давай детали.

- Ты устраиваешься личным переводчиком к англику. На то, чтобы его убрать, у тебя есть максимум три недели.

- Жестко.

- Знаю, но я за это хорошо плачу. Дело в том, что мы сможем отмывать бабки только в период с момента ухода гендира до продажи пакета. Потом добавится контроль финансовых потоков со стороны инвестора. И тогда все - пиздец!

- Зачем вам я? Если твой приятель - один из топов, он владеет конфиденциальной информацией. Найдите кого-нибудь подешевле, устройте переводчиком, снабдите секретными сведениями и отправьте в службу безопасности.

Типа гендир проболтался. Чем не компромат?

- Мы думали об этом. Не канает. Переводчик генерального имеет доступ к любой информации, открытой топ-менеджерам. Стало быть, то, что известно моему компаньону, известно и переводчику. Нужно что-то, о чем не знает никто, кроме акционеров. Собрания акционеров всегда проходят в закрытом режиме, но иногда на них приглашают генерального. Без переводчика. Если ты раздобудешь сведения, обсуждаемые там, и поделишься ими с безопасниками, англику - крышка. Он бесповоротно скомпрометирован. - Макс внимательно посмотрел на меня. - Справишься?

- Постараюсь. Теперь сливай всю инфу.

- Контора называется «Рудчермет». Руда и черная металлургия. Холдинг Андрея Забелина. Слышала о таком?

- Конечно. А какую должность там занимает наш человек?

- Не важно. Я же сказал: один из топов. Его фамилию, группу крови, размер ноги и кулинарные пристрастия тебе знать не обязательно.

- Не вопрос. Только кто меня устроит на работу?

- Сама устроишься. Придешь в отдел кадров, напишешь заявление, и тебя возьмут. Об этом заранее позаботятся. Почва подготовлена: нынешнего переводчика уже уволили, гендир - в отъезде. Главное - понравиться англику, когда тот вернется. Чтобы он тебя оставил. А дальше - все в твоих руках.

После того как Макс уехал, я сделала последнюю запись в своем словаре.

Могу. Его кредо. Всегда и во всем. Казалось, ему незнакомо слово «не умею». За что бы он ни брался, он непременно говорил «могу»: будь то опасный спуск по черной трассе, езда в аэропорт по пробкам за полтора часа до вылета, просьба приятеля одолжить денег или игра на африканских барабанах.

И теперь, когда его больше нет, я, мысленно обращаясь к нему, говорю: «Могу! Мишка, я могу жить без тебя! Я буду делать это красиво и весело, как ты меня учил! И пускай сейчас это блеф и за темными стеклами очков мне все еще приходится прятать зареванные глаза, я все-таки улыбаюсь!»

Глава 2

Холдинг Андрея Забелина занимал большое здание с фасадом из мрамора и стекла. На крыше претенциозно красовались гигантские буквы: РУДЧЕРМЕТ.

По своему