При включении в повествование тех или иных фактов, рассказывающих о действиях советской стороны, предпочтение отдавалось ранее не опубликованным. Именно поэтому многие факты, возможно, имеющие существенное значение для обороны, в исследовании не отражены.

Перевод всех цитируемых документов сделан максимально близким к исходной фразе — с целью избежать искажения смысла, о котором можно и не догадываться. Специальные термины переводились в соответствии с вариантами значений, приведенными в «Военном немецко-русском словаре» А. М. Таубе (М., 1945). Если точное значение неясно, но смысл слова понятен (Flossackhosen) — оно остается без перевода, сопровождаясь пояснением.

Перевод воинских званий я оставил на свое усмотрение. «Обер-лейтенант» — это все же не «старший лейтенант», а «фельдфебель» — не «старший сержант». Несколько наиболее устоявшихся вариантов оставил — именно поэтому в тексте присутствуют и Гейнц и Хайнц (оба — Heinz).

Говоря о переводе, следует отметить, что были сверены с оригиналом и наиболее важные места из источников, изданных на русском языке (например, мемуаров Гудериана). Ссылки, однако, сделаны и на российское издание.

Нужно остановиться и на используемых в исследовании названиях населенных пунктов, тех или иных зданий, объектов на территории крепости. Это не такой простой вопрос — в связи с тем, что Брест за двадцать лет побывал в составе трех государств (Польши, СССР, Российской империи). Кроме того — в документах 45-й дивизии применялись особые названия, ничего общего не имеющие с принятыми к востоку от Буга. Причем многие из них возникли спонтанно, уже в период боев. Все это (да еще и при отсутствии необходимых карт) приводило к путанице. Например, в донесениях использовался термин «Zitadellenbrücke» — не сразу понятно, что речь идет о Тереспольском мосте. Но главное — это вопрос по термину Zitadelle. Дело в том, что Брестская крепость состоит собственно из Центрального укрепления (территории, обнесенной главным валом (Hauptumwallung)) и кольца фортов[2]. В исследовании под Брестской крепостью понимается именно Центральное укрепление, называемое Zitadelle. Однако посреди него находится Центральный остров, чьи укрепления также объединены термином «Цитадель». В итоге есть подозрение, что командованием дивизии и ее частей под Zitadelle подразумевалось то Центральное укрепление, то Центральный остров, а то и только стоящая на нем кольцевая казарма[3]. Таким образом, использовать немецкие названия нельзя.

В итоге в тексте используются сами собой возникшие (как правило, в воспоминаниях советских ветеранов) названия, показавшиеся наиболее простыми. В общем-то, они легко узнаваемы — понятно, что под «Северным» подразумевается Северный остров (Кобринское укрепление) и т. п. Брестские ворота названы Трехарочными, как и ведущий к ним мост через Мухавец. Из немецких же обозначений, например — «Дом офицеров» (сектор кольцевой казармы, где размещался 33-й инженерный полк и 75-й орб)[4].

Ну и, наконец, насчет Zitadelle. Если в тексте встречается Цитадель (с заглавной буквы) — речь идет об укреплениях Центрального острова, если — цитадель (со строчной буквы), подразумевается территория всего Центрального укрепления.

Почему в тексте вместо Бреста фигурирует Брест-Литовск? Для стилизации под документы вермахта, да и вообще под немецкие тексты. Иногда (как правило, когда речь идет о действиях советской стороны) он называется Брестом, несколько раз — Брест над Бугом (при описании польской обороны в 1939 году). В принципе же и немцы называли город Брестом, и в советских документах 1941 года (как и в послевоенных письмах защитников) то и дело встречается «Брест-Литовск». В общем, «Брест-Литовск» лучше передает «дух Июня».

Написание других географических названий сверено (по возможности) с современными картами. Иногда ряд населенных пунктов (легко узнаваемых) в немецких документах дан в польской интерпретации — например, Вулька Подмейска в 1941 году вряд ли называлась немцами Вулькой Подгородной и т. п.

Защитники Бреста называются, тоже в целях стилизации, как правило, «русскими». Разумеется, в боях принимали участие воины разных национальностей. Но «советские бойцы» — слишком казенно, да и нелепо, особенно при «взгляде с той стороны». Для солдат 45-й дивизии они были скорее «краснота», «большевики», «Советы» и т. п.[5]

Время в тексте (если не указано иное) приводится местное, совпадающее с документами дивизии.

Итог исследования — десятки введенных в научный оборот документов, заново изложенные большинство эпизодов сражения в полосе наступления 45-й дивизии, определены как новые очаги обороны, так и откорректирована продолжительность сопротивления как ранее известных, так и всей крепости в целом.