1 апреля 1939-го он одновременно с Кюлвайном получает звание полковника.

На этой должности Йон и находился вплоть до своего назначения командиром I.R.135. Возможно, он был талантливым штабным работником — но опыта командования частями в боевой обстановке не имел.

Йону только предстояло этому научиться — возможно, на своих ошибках…

3 ноября 1940-го в «сорок пятую» прибыл ее новый командир — уроженец Северной Германии генерал-майор Герхард Кернер, ранее Ib[15] при командовании 9-й армией.

Наконец, почти треть личного состава дивизии была выделена на формирование нового соединения. Впрочем, постоянной и энергичной подготовкой надеялись дорастить новичков до уровня ветеранов Эны и Олешице — хотя даже самые интенсивные тренировки на полигоне в Сисонне вряд ли заменят свист пуль в выковывании настоящих солдат.

Менялся и состав штаба — лишь 1 апреля 1941-го в штабе дивизии появился новый Iа[16] — майор[17] i.G[18]. Армин Деттмер.

Помимо Гиппа из «стариков» в дивизии: командиры саперного (PiBtl81) — оберст-лейтенант Масух и разведывательного (А.А.45) — фон Паннвиц батальонов, прошедшие с «сорок пятой» и польский, и французский походы. Дивизионом истребителей танков (PzJgAbt 45) также командовал один из старейших офицеров дивизии — оберст-лейтенант Цан.

Достаточно опытный командир и у A.R.98 — полковник Велькер успешно смог провести его через французскую кампанию. Замаскировать орудия в ожидании решающего момента, терпеливо ждать, а потом огневым шквалом сокрушить укрепления противника — это было ему знакомо.

Однако пока путь 45-й дивизии, несмотря на могилы Корбени и Олешице — был скорее опасным, но все же путешествием. Солдат «сорок пятой» закидывали цветами судетские немцы, давали бутерброды и соки польские фольксдойче. Сбитые ноги маршей, могилы Первой мировой, лани польских лесов и ущелья французских гор, архитектура Реймса и рокот Атлантики… Они прошли через разрушения Франции, горе беженцев Польши и отправили первые извещения о смерти в Австрию. Но пока — железных крестов в дивизии гораздо больше, чем могильных, пока — можно вспомнить, как в Польше их ждало пиво, а во Франции — шампанское. Победы «укрепляют позвоночник» — но путешествие уже закончилось.

Масух

19 апреля майор Деттмер и полковник Велькер вызваны в Гнесен, на совещание в XII А.К., Деттмер выезжает в этот же день, Велькер — на следующий.

Польша?

Гадания закончились — в Гнесене объявлено о предстоящей отправке дивизии на Восток[19]. Период песчаных дюн и полигонов Франции заканчивался. Господа офицеры пакуют вещи: марш — дело привычное для солдат, но похоже, что пива и шампанского в уютных погребках больше не будет — где-то там, на Востоке, их ожидает кое-что покрепче — спирт на складах советского Брест-Литовска: «сорок пятую» включат в состав XII А.К. между 34 и 31-й дивизиями. Ее цель — Брест-Литовск и его цитадель. К штурму привлекаются реактивные установки[20].

…Итак, Брест-Литовск. Город, в 1918 г. уже ставший символом побед немецкого оружия. В то же время это не просто приграничный город, а комплекс фортификационных сооружений, обороняемых противником, чья непредсказуемость и ожесточенность, кстати, во многом и стали причиной Брестского мира 1918 г. Благодаря тому, что Брест лежал достаточно далеко от германских границ, в предвоенное время он мало интересовал вермахт. Сейчас, учитывая стратегию «Барбароссы», о которой, впрочем, командирам частей 45-й дивизии немного было известно, город и его цитадель становились ключевыми пунктами на будущем Восточном фронте.

Расположение фортов в Брестской крепости

К сожалению, пока неясно — кто, как и когда там, в штабах армии и группы армий или еще выше — командовании Сухопутных войск планировал взятие Брест-Литовска и его цитадели. Ясно одно — город, уже с момента принятия принципиальных решений по «Барбароссе», оказался на направлении главного удара. Это диктовало, с одной стороны — повышенное внимание к его взятию, с другой — наиболее заблаговременное начало проработки всех аспектов штурма.