У женщин просто потрясающая способность выдумывать проблемы!

Джонас вышел на улицу и вдохнул ночной морозный воздух. Здесь, в городке Секуенс-Спрингс, как и во всей Северной Калифорнии, зима в этом году выдалась на редкость суровая. В январе даже выпал снег, и Джонас нисколько не сомневался, что к концу февраля сугробов еще прибавится.

В Мехико, должно быть, сейчас тепло… но, конечно, не так тепло, как в постели Верити.

Джонас подумал о том, что несколько ночей придется провести без своей рыжеволосой красавицы, и ему стало совсем тоскливо. Он поднял воротник своей утепленной замшевой куртки. Хорошая куртка, спасибо Верити, это ее подарок на Рождество. До приезда в Секуенс-Спрингс у Джонаса никогда не было теплых вещей — они просто были ему не нужны.

Последние годы ему пришлось поскитаться по югу страны и в Мексике. Жаркий влажный климат тех мест, легкий океанский бриз — все это, естественно, успокаивало, лишало всяческих тревог. Люди там беззаботны, пьют ром и текилу и не жалеют о прошлом. Попадая туда, человек торопит будущее. Да, там, пожалуй, можно спрятаться и от самого себя.

Джонас поглубже засунул руки в карманы и направился вниз по тропинке к коттеджу Верити. Из окон дома лился теплый уютный свет. Рядом, на берегу озера, возвышалось грандиозное здание в неоклассическом стиле — минеральный курорт «Секуенс-Спрингс». Он был прямо-таки залит светом, и в темноте это мерцание огней казалось бесконечно далеким. Иногда по вечерам Верити принимала там горячие целебные ванны с минеральной водой. Джонасу оставалось только надеяться, что сегодня она изменит своей привычке.

Поднимаясь по лестнице, Джонас заметил знакомую тень у окна. От сердца тотчас отлегло: Верити дома, она его ждет! Он распахнул дверь, гадая, какой прием ему уготован.

Верити резко обернулась на стук двери и тут же поспешила закрыть за ним. Она уже приготовилась ко сну: на ней была фланелевая ночная рубашка, сверху — стеганый халатик. Непокорные огненно-рыжие волосы девушка собрала на затылке, открыв тем самым лицо с тонкими чертами и большими выразительными глазами.

Джонас вмиг ощутил охватившее его желание, еще сильнее ему вдруг захотелось защитить свою рыжую упрямицу от всех невзгод. Он нужен ей! Да, конечно, порой она бывает чертовски упряма и ни за что не признается в этом даже самой себе, но, несмотря на все свои шипы и колючки, по сути, очень ранима и беззащитна. Рядом с ней должен быть мужчина, который бы ее опекал.

Джонас оценивающе взглянул на нее. Нет, она почти не поправилась — все такая же худышка. Напрасно он пытался немножко «откормить» ее этой зимой — все усилия пропали даром. Верити слишком много работала. Владелице кафе «У нас без мяса», ей не понаслышке были знакомы все тревоги и тяготы мелкого предпринимателя. Джонас одним из первых откликнулся на объявление и сначала работал у нее и посудомойщиком, и официантом — в общем, кем придется. Потом Верити принялась учить его тонкостям кулинарии, приготовлению преимущественно вегетарианских блюд, которыми и славилось ее кафе.

В общем, такая работа Джонаса вполне устраивала, тем более что одним из ее главных преимуществ была общая постель с боссом. Кроме того, Джонасу было доподлинно известно, что до него с этим боссом никто не спал: Верити оказалась девственницей.

— Что пьешь? — спросил Джонас, снимая куртку. Он решил начать издалека.

— Цветочный чай, — ответила она, держа чашку обеими руками. — Хочешь?

— Нет, спасибо.

— Зря, неплохо успокаивает. Быстрей заснешь. Ну что ж, она хотя бы не кричит, и то ладно.

Джонас немного приободрился и, снова окинув ее взглядом, слегка усмехнулся.

— Я знаю лекарство и получше. Ложись в постель, я сразу тебя вылечу. — Он стал расстегивать рубашку. Верити, ничего не ответив, по-прежнему стояла рядом и маленькими глотками пила горячий чай. Джонас заметил какую-то тревогу в ее глазах, и это ему совсем не понравилось. Он вдруг вновь забеспокоился.

— Во сколько вы завтра уезжаете?

— В пять. Я встану минут пятнадцать пятого: нужно еще побросать кое-что в дорожную сумку. Так, мелочи всякие — мы ведь едем ненадолго, — добавил он, сделав ударение на последнем слове.

— Похоже, ты собираешься захватить с собой и этот нож? — язвительно поинтересовалась Верити.

— Милая, я всегда с ним путешествовал и без него прямо как без рук. Не беспокойся, это всего лишь мера предосторожности. Я не собираюсь пускать его в ход.

— Не верю, — спокойно возразила она. — Вы с отцом не просто передадите бандитам выкуп — вы ведь собираетесь отбивать у них Сэмюэля Лехая, так?

Джонас стиснул зубы. Сняв рубашку, он перекинул ее через плечо и пристально посмотрел на Верити.

— Ошибаешься — это всего лишь обмен: мы передаем им деньги, они отпускают Лехая. Не думаю, что им нужна его жизнь.

— Ну конечно.

Джонас нетерпеливо передернул плечами.

— Лехай — друг твоего отца. Неужели же Эмерсон бросит его в беде?

— Нет, я так не думаю, — ответила Верити, прихлебывая чай.

— Тогда, может, ты думаешь, что я отпущу Эмерсона в Мексику одного?

— Нет. — Верити поставила чашку на стойку бара, потом вновь обернулась к нему и улыбнулась.

Конечно, эту улыбку не сравнить с ее ослепительной улыбкой «смотрите-я-неотразима», но все же это была улыбка — легкая, удивительно нежная и слегка таинственная, что, впрочем, не очень понравилось Джонасу.

Он уже не раз замечал, что всю последнюю неделю Верити улыбается ему как-то по-особенному, и не шутку встревожился. Ему казалось, что Верити известно что-то такое, о чем он даже не подозревает — какая-то страшная тайна.

Джонас бросил рубашку на стул и, раскрыв объятия, подошел к Верити. Она обняла его, прильнув к его груди, а он, наклонившись, зарылся губами в ее волосы.

— Я вернусь сразу же, как только смогу, маленький деспот, — пообещал он. Ее запах успокоил мужчину, все тревоги и волнения, которые пробудились в нем за последние несколько часов, улеглись. «Все будет хорошо», — повторял он про себя. Верити дождется его. Она любит домашний уют и никуда не поедет, останется здесь.

— Ложись сегодня пораньше, — мягко промолвила она, игнорируя его предыдущее замечание. — Тебе надо выспаться перед дорогой.

— Это самое лучшее из того, что пришло тебе в голову за весь день.

Он подхватил ее на руки и направился по коридорчику в спальню. Сквозь халат и тонкую ткань ночной сорочки он ощутил ее округлые бедра, Джонас мгновенно воспламенился от страсти, и знакомый чувственный голод потихоньку завладел всем его существом.

Верити не перестала загадочно улыбаться, даже очутившись на кровати. Забравшись под одеяло, она откинулась на подушки и стала молча наблюдать, как он расстегивает «молнию» на джинсах.

— Знаешь, я, кажется, уже привык к этому, — внезапно сказал Джонас, раздевшись и устроившись рядом, возбужденный и готовый на подвиги.