удивлению, в этот раз София не стала ей дерзить в ответ. Девчонка растёт в моих глазах.

Пока все стояли и ждали, мы с профессором вытащили все вещи из микроавтобуса, заехали насколько можно в глубь леса. В машине оказалась запасная канистра с бензином. Это упростило работу, хотя я мог бы и с помощью магии сжечь автомобиль.

Выпустил небольшой шар огня. Машину объяло пламенем. Как и договорились, я создал иллюзию, что скрыла пламя, а профессор поставил защитный купол. Пожар нам сейчас точно не нужен.

Мы с профессором вернулись к остальным, и я сказал:

— Идёмте!

Никто не стал со мной спорить. Мы взяли сумки и пошли по зелёной равнине к станции. Солнце слепило глаза перед самым своим заходом. Хорошо, что идти не очень далеко.

Добрались до железнодорожной платформы. Не очень длинный перрон был оснащён информационным табло, где отображалось расписание поездов. Оттуда мы узнали, что следующий бронепоезд, который сможет довезти нас до Ярославля, прибудет через полчаса. По моим расчётам, на нас не должны успеть выйти. Следов никаких. Пока возьмутся за расследование смерти священника…

Уселись на скамейки и стали ждать. Кроме нас, на перроне было всего несколько человек.

Минута тянулась за минутой. Я озирался по сторонам, ожидая, что за нами в любой момент могут прийти. Хоть разум и рассчитал возможности и вероятности, но гормоны и стресс юного организма заставляли быть наготове.

Вдалеке, на уровне горизонта появилась точка, которая со временем становилась всё больше и больше. Вскоре можно было различить очертания бронепоезда. Когда локомотив приблизился ещё ближе, услышал режущий звук торможения.

Крупный поезд имел строгий внешний вид. Выглядел мощно. Снаружи его покрывали толстые слои металла. Окна, судя по всему, с бронированными стёклами. От кого или чего такая зажита? На ум пришли только монстры.

Железнодорожный состав постепенно сбавлял скорость и вскоре остановился прямо напротив платформы. Дверь в одном из вагонов отворилась, и наружу вышел полноватый мужчина-контролёр. Смерив нас безразличным взглядом, он заявил:

— Вам докуда?

— Шесть билетов до Ярославля, пожалуйста, — ответил профессор, стараясь не показать своих эмоций.

— Один билет стоит тысячу рублей. Соответственно с вас шесть тысяч, — хмыкнул контролёр.

У меня глаз задергался от таких цен. Если один билет столько стоит, то насколько дорога жизнь в Ярославле?.. К тому же у меня не было таких денег. Но ситуацию опять спас профессор. Он достал из кармана несколько бумажных купюр и оплатил всю сумму.

— Я верну вам деньги за билеты и таблички формаций, — обратился к Сапожникову, когда мы вшестером забрались внутрь бронепоезда.

— В отличие от всего остального, это мелочи. Для меня это не такая уж большая сумма, — покачал головой Сапожников.

Хоть он так и сказал, но я всё равно сделал ещё одну заметку в памяти, что верну всё и даже больше. Всегда отвечал на добро добром.

Внутри бронепоезд выглядел шикарно: широкие вагоны, облицовка из чёрного металла и дерева, строгий выверенный стиль. Некоторыми деталями даже напоминал убранство дирижабля.

— Идёмте! — позвал профессор, посмотрев номера на купленных билетах.

Мы шли вдоль вагонов бронепоезда. Справа от нас находились закрытые четырёхместные купе, в то время как слева открытые места плацкарта.

Наконец мы добрались до нашего купе. Нам достались четыре закрытых места и два открытых.

Свободных мест практически не было, и поэтому нам продали более дешёвые билеты дороже. Хотя контролёр мог и намудрить чего-нибудь, чтобы лишнюю копейку заработать. А Сапожников не очень-то и смотрел, что ему отдали. Профессор заметил, что я гляжу по сторонам, и тоже напрягся. Мы выдохнули, только когда разместились и бронепоезд двинулся.

Кто где, решили сразу: дамам отдали купе, а мы с Михаилом Афанасьевичем будем снаружи.

Я посмотрел на Софию и мать. Меня радовало то, что их лица разгладились и с них сошли тревога и беспокойство. Правда, они всё ещё немного нервничали. Ну а Ангелина вообще не особо беспокоилась всё это время. Она смотрела на меня и улыбалась. После того как я вернул маму с того света, она не сводила с меня глаз.

А вот Мари вела себя совсем по-другому. Её взгляд, направленный в мою сторону, был очень странным. Я бы сказал, задумчивым. И учитывая произошедшие ранее события, у девушки в голове может твориться настоящий хаос.

Я заметил, что София устало зевнула, прикрыв рот ладошкой. Да и мама выглядела очень утомлённой. И это неудивительно. Обе моих родственницы за последний день перенесли сильный стресс. Им стоит отдохнуть.

— Давайте спать, — сказал я. — Если что, мы с профессором всегда рядом.

Моё предложение пришлось по нраву всем дамам. Лучший способ успокоить нервы — это сон. Когда они залезли на свои места, мы с профессором вышли из купе.

— Тимофей, может, пойдём покушаем в местном ресторане? Я угощаю, — посмотрел на меня Сапожников.

— Перекусить?.. Я не против, — кивнул я.

Глупо отказываться от заманчивого предложения, да и поговорить нам нужно.

Направились в глубь бронепоезда, и уже скоро мы оказались в вагон-ресторане.

За столами по бокам от прохода сидели хорошо одетые люди. Кто-то ел шашлык, кто-то наслаждался коньяком. Лишь некоторые опрокидывали в себя водку и не закусывали.

Когда мы с профессором заняли свободный столик, к нам сразу подошёл молодо выглядящий официант.

— Чего желают господа, — спросил черноволосый парень и покосился на меня с недовольным лицом.

— Мне стейк с картошкой и овощами, а также чашку чая, — сделал я заказ, быстро изучив меню на столе.

— А мне бутылку виски, — устало вздохнув, попросил профессор, потом посмотрел на официанта и добавил: — Только виски и лёд.

Понимаю его желание пропустить стаканчик-другой. Сапожников за сегодня тоже много чего увидел. Если бы не мой возраст, с удовольствием составил бы ему компанию.

Ждали заказ не слишком долго. Передо мной стояла тарелка с хорошо прожаренным куском мяса, варёной картошкой и набором овощей. За прошедшее время я успел сильно проголодаться, поэтому сразу начал с упоением поглощать предоставленную пищу.

Еда была чудо как хороша. Я ощутил гастрономический восторг. Последний раз я так вкусно ел на борту дирижабля.

Продолжая поглощать еду, я поднял взгляд на профессора, который уже глушил бутылку виски из горла. Понемногу алкоголь начал действовать, и выражение лица Сапожникова становилось всё более умиротворённым.

— Профессор, — доел я последнюю вилку, — давайте мы не будем обсуждать то, что произошло. Церковь и всё остальное. Понимаю, что у вас