клубной полутьме он вряд ли это заметит. Но я чувствую, как мои щёки пылают огнём. Так что не справится ни один огнетушитель.

Ну, здравствуй! Знаменитый выход из зоны комфорта. Вот ты какой!

Лихорадочно соображая, что делать, я вдруг протягиваю руку, надеясь, что воспитание не позволит ему проигнорировать столь отчаянный жест. Незнакомец клюёт. Заглатывает наживку, обхватывая мою трясущуюся ладонь своей. Тёплой, крепкой. По-настоящему мужской.

Вспоминаю, как папа впервые взял меня с собой на рыбалку, и я вытянула маленького карася. Пританцовывая и прыгая от счастья вдоль озера, я никак не могла поверить в свою удачу. Сейчас же мне не хочется радоваться. Этот парень далеко не карась. Скорее кто-то из разряда хищных рыб.

Не знаю, как мне удаётся спуститься на первый этаж по лестнице, а не скатиться с неё кубарем. Наверное, благодаря всё тем же крепким рукам, придерживающим меня.

На негнущихся ногах веду за собой незнакомца сквозь танцующие парочки, как сапёр, пробирающийся по минному полю. Уже пора бы остановится, но я отчаянно направляюсь вперёд, минуя середину зала. Может, ищу где скрыться от любопытных взглядов подруг. А может, пытаюсь оттянуть неизбежное.

Однако парню надоедает забег с препятствиями. Чужие ладони ложатся на поясницу. Скользя по спине, они ловко разворачивают и притягивают к себе.

Незнакомые руки уверенно оплетают талию и к моему большому удивлению, их не хочется скинуть. Заняв нужное положение, они не кажутся каким-то инородным предметом на моём теле.

Ничего не остается, как боязливо положить подрагивающие ладони на широкие мужские плечи.

Трудно сказать, чего боюсь больше — столь тесного контакта или помять дорогую рубашку. То, что она явно не из дешевых, понятно и без ценника. Это ощущается по ткани, которую так и хочется гладить. Ведь дело же в ней? А не в груде мышц, спрятанных под тонким слоем хлопковой нити.

Мелодичный голос поёт что-то про вечную любовь, а мы с незнакомцем покачиваемся в такт музыке, сливаясь с остальной массой танцующих. С парочками влюблённых и пока ещё не очень. Отличаемся лишь тем, что они либо ведут беседу, скоропостижно пытаясь узнать самое главное про своего партнера. Либо страстно целуются, перейдя на новый уровень знакомства.

Мы же слишком громко молчим. И это молчание такое звонкое, давящее, заставляющее мысли хаотично метаться из стороны в сторону. Он ждёт от меня следующего шага? Или просто не хочет завязывать разговор?

Боже, я никогда не была в похожей ситуации.

Все мои танцы были показательными. С хорошо обученными партнёрами, действия которых заранее знала наизусть.

Под пристальным вниманием судей и сотней зрителей я блистала на паркете, демонстрируя до автоматизма отточенные движения. Завоёвывала медали и кубки, но никогда не испытывала такого бешеного нервного напряжения, как сейчас.

Сердце угрожающе барабанит по рёбрам, требуя немедленно остановиться. Или же остановится оно.

Пожалуй, медаль за этот танец я дам себе сама. Она займёт самое почётное место среди вороха прочих наград.

Глава 4

Протанцевав куплет, я так и не могу дать определение нашему затяжному молчанию. Оно ещё вежливое или уже неловкое? Стоит радоваться, что осталось чуть-чуть, и я с победным видом смогу вернуться за столик. Только необъяснимое волнение, вызванное близостью незнакомца, не желает уступать место ликованию.

Странная скованность не даёт пресловутому женскому любопытству как следует рассмотреть временного партнёра.

Я увлечённо изучаю наглухо застёгнутую рубашку, а не привлекательного молодого мужчину.

Весь в чёрном. Брюки, туфли и даже волосы, словно боясь выбиться из общей картины, тоже чёрные как смоль.

Анька на моём месте давно бы успела сосчитать количество его густых ресниц, а я лишь пересчитала идеально отшлифованные маленькие пуговицы.

— Куда подевалась твоя смелость? — Наконец-то раздаётся довольно приятный голос, который выделяется на фоне мелодичного пения Адель хриплыми нотками.

Решив всё же оторвать взгляд от застёгнутого воротника, мгновенно попадаю под прицел пронзительных тёмных глаз, которые терпеливо ждут ответа. Возможно, на самом деле они карие или зелёные. Но в полутьме кажутся чёрными и окончательно делают своего хозяина настоящим графом Дракула.

Однако внимание на себя перетягивают губы. Они, как и вся нижняя часть лица очерчены колючей щетиной. Может она вовсе не колется, а лишь выглядит воинственно. Но проверять, конечно же, не стану.

— Прости, обычно я не зову парней танцевать, — робко оправдываюсь, боясь наступить ему на ногу. Нелепое опасение для той, которая шесть лет профессионально посвятила танцам.

Чтобы было легче перекрикивать музыку, приходится склонить голову к уху незнакомца, выдыхая в него слова. Благодаря десятисантиметровым каблукам сейчас мы почти одного роста.

— И почему же я стал исключением? — Уже знакомым жестом парень вопросительно выгибает левую бровь, на которой теперь можно рассмотреть небольшой шрам. Интересно, он знает, что его брови — мечта любой современной девушки? Раскосые и густые. Только мы старательно добиваемся такого эффекта разными способами: рисуем, красим, укладываем. А его ими щедро наградила природа.

— Надо отомстить бывшему? — Не успокаивается, желая узнать правду. Только кажется, что она будет звучать слишком глупо.

— Или заставить приревновать настоящего? — Выдвигает ещё одно предположение, не дождавшись моей реакции.

— Мимо, — не спешу вскрывать карты. Он хочет услышать ответ, который я никак не могу озвучить.

От дальнейшего расспроса спасает сильный толчок в спину. Ощутив его, я непроизвольно дёргаюсь и оборачиваюсь.

Сзади хмельная парочка, которая, шатаясь из стороны в сторону, еле держится на ногах. Это внезапно вспыхнувшая страсть так пьянит? Девушка буквально повисла на мужчине, а он, чтоб хоть как-то сохранить равновесие, размахивает руками.

Незнакомец считывает моё напряжение и, притянув крепче, меняет нас местами. Переставляет, как тряпичную куклу, оторвав не только от пола, но и от реальности.

Широкая спина, словно персональный щит, тут же скрывает от нерадивых танцоров. Но лучше бы меня и дальше толкали в спину, чем так сильно вжимали в горячее мужское тело.

От него, как от печки веет жаром. А меня, наоборот, начинает резко знобить.

Если раньше я была скованна, то теперь меня вовсе парализует. Мы слишком близко. Слишком чётко в ноздри ударяет чужой запах. Цитрус и ещё какие-то едва уловимые нотки. Как там любят писать на дорогой парфюмерии: древесный аромат? Никогда не понимала. Для меня это запах костра, но им не пахнет.

Песня заканчивается, но незнакомец продолжает прижимать меня к себе. Пристально смотрит, вытягивая своими тёмными омутами признание.

— Спасибо за танец, — вежливо выдавливаю из себя слова благодарности, пытаясь отстраниться. Бежать! Загорается тревожная красная кнопка.

— Поедем ко мне? — Нахально произносит парень.

Развязный взгляд, блуждающий по груди и ногам, не оставляет