они незаметно приехали. Сейчас машину подадут к самому входу.

— А как же это? — спросила Настя, показывая на папки с экземплярами макета брачного договора.

— Это дайте сюда, — шеф протянул руку и забрал у нее все три папки. — До обеда вы мне не понадобитесь. Я справлюсь сам. А на обед — вы помните.

Он говорил об этом так, как будто это было важно.

— Да, конечно, — кивнула Настя.

— Хорошо, — мужчина скользнул по ней взглядом и добавил: — Пока можете быть свободны. Осматривайтесь, отдыхайте.

К этому времени они уже остановились, ее работодатель вышел из машины, а перед ней была открытая дверь. Насте оставалось только удивляться.

Но это было даже хорошо, что ей не придется присутствовать на переговорах. Если ее роль здесь будет сводиться только к тому, чтобы сопровождать Михаила Аркадьевича в ресторан на обед и ужин, то это даже можно считать отпуском. Настроение у нее выправилось. Она поднялась в номер, сходила в душ и все-таки приняла таблетку болеутоляющего. А потом, раз уж ей предстояло сопровождать босса на обеде в ресторане, Настя решила сходить в бутик, который заметила в холле отеля, и присмотреть себе что-то подходящее.

***

Когда она выходила с покупкой, навстречу ей туда же впорхнула улыбающаяся Ингеборга. Настя кивнула девушке и вышла.

Прямо перед дверью в холле стоял Виктор.

В первый момент показалось — земля уходит из-под ног. Ее всю залило холодом. А деваться некуда, она стояла в дверях. Не вернуться же в магазин, такое бегство выглядело бы глупо.

Постепенно заливший ее холод стал жечь изнутри огнем.

Ей надо пройти мимо него, она пройдет. Не дрогнет, чего бы ей это ни стоило. А Виктор в этот раз не стал делать вид, что не узнает. Нет, он смотрел прямо на нее, и в глазах горел нехороший огонь. Как будто говорил ей: «Исчезни, растворись. Тебя здесь не должно быть».

А, ну конечно! Она же может помешать ему обтяпывать тут свои делишки. Настя уже поняла, что к этой девочке с труднопроизносимым именем, дочери ее шефа, он не испытывает ничего. Деловой интерес, и только.

В этот момент как раз Ингеборга позвала его из магазина:

— Виктор? Посмотри, как тебе это?

Секундное замешательство прошло. Он откликнулся:

— Иду, Инга.

И прошел мимо Насти. Взгляд, которым он ее прожег, мог бы оставить огненные борозды. А Настя медленно выдохнула и, ускоряя шаг, пошла прочь.

***

Пока шла до своего номера, метались мысли.

Слишком хорошо она знала Виктора. Этот его убийственный шарм и властную манеру. Он же эту девочку прожует и выплюнет, как когда-то ее.

Что делать? Промолчать? Остаться в стороне, и пусть все идет как идет? Ведь, возможно, всех все устраивает? А она тут полезет со своими разоблачениями.

Но что, если нет?

Вспомнилось, как Михаил Аркадьевич вызвал ее к себе и сказал:

«Дело в том, что это новость для меня самого. И я еще не видел жениха дочери, но, как я понял, там все серьезно»

«Мне нужно, чтобы вы поехали со мной»

Нужно.

Настя видела, что он нервничал, ведь это его единственная дочь. Не могла она так его подставить. Она все-таки решилась позвонить Михаилу Аркадьевичу и рассказать ему все. И пусть отстраняет ее потом, если сочтет нужным.

Однако номер был недоступен.

Она попыталась еще раз — тот же результат. Настя постояла некоторое время, похлопывая гаджетом по ладони. У шефа могли быть дела, он мог быть сейчас занят на переговорах, да мало ли по какой причине Михаил Аркадьевич мог отключить телефон.

У нее было такое чувство, как будто она не выполнила важное дело. Это теперь не давало ей покоя. А до обеда еще далеко. И раз уж пока ничего не вышло, Настя решила потратить время с пользой.

Почти два часа на то, чтобы заняться собой.

Можно было, конечно, сходить в спа-салон, но ей принципиально не хотелось выходить из номера. Мысль о том, что где-то там в этом отеле есть Виктор… Он ощущался затаившимся хищником. Опасным хищником. В конце концов, плевать ей на него, он женится на дочке ее работодателя.

Приняла душ, высушила волосы. Легкий макияж, ногти. Теперь надо было одеться. Настя достала из пакета и еще раз осмотрела свою покупку. Легкий трикотажный костюм был хорош. Приятный оттенок кофе с молоком, прилегающая юбка, открытый топик и кардиган. Такая юбка смотрится изумительно, но не позволит скрыть ничего, подчеркивает и достоинства фигуры, и недостатки.

На ней юбка сидела именно так, как надо. Ни жиринки лишней, ни ямочки на бедрах. Она долго думала, надевать ли под топ бюстгальтер, ведь кардиган все равно прикроет все. В последний момент оставила как есть.

Туфли… В голове мелькнуло, что под это пошли бы леопардовые босоножки, но она сама улыбнулась этой мысли. Как-нибудь в другой раз. Есть у нее светлые лодочки и к ним клатч, на них и остановимся.

Теперь только еще раз расчесать мытые, блестящие волосы. Украшений — минимум. Клипсы из белого оникса и из него же широкий белый браслет. Парфюм. Все.

Время. Настя уже хотела звонить Михаилу Аркадьевичу, но тут он позвонил ей сам.

— Анастасия, выходите. Я жду вас в холле.

Она только успела сказать: «Да, Михаил Аркадьевич», как тот прервал вызов.

Может быть, оно и к лучшему, нетелефонный разговор. Подхватила со стола сумочку и вышла из номера.

***

Босс ждал ее в холле, Настя заметила его издалека. Грузный седеющий мужчина в деловом костюме, он стоял, прижав кулак ко рту, и смотрел куда-то в сторону. Так, значит, были переговоры? Возможно, ему нужна была ее помощь. Или не нужна.

Настя пошла быстрее.

На звук шагов мужчина обернулся, скользнул по ней взглядом, и не понять, что выражал его взгляд. Неважно, момент был подходящий.

— Михаил Аркадьевич, — начала она, — мне нужно сообщить вам нечто важное.

Однако он оборвал ее, вскинув ладонь:

— Позже.

Потому что в холле появились Виктор с Ингеборгой.

— Пойдемте, — проговорил Михаил Аркадьевич и направился прямо к ним.

То, что ей придется сидеть за одним столом с бывшим мужем, было для Насти неприятным сюрпризом.

Сказать, что она чувствовала себя не в своей тарелке, — ничего не сказать. Вести с этими людьми светские разговоры не было ни малейшего желания. Да она и не представляла, о чем будет говорить.

Но ей и не пришлось.

За столом Ингеборга все время щебетала сама, обращаясь то к жениху, то к отцу. Иногда к ней. Настя больше отмалчивалась, стараясь сохранять