Мне стало смешно. Прав папочка. Ехидина, да еще какая. Интересно, а в Белозерск девчонку отправили не потому ли, что дома ее не выдержали? Но нет, не думаю. Папы таких девчонок очень любят. Вон, ремнем папа только грозил, но ни разу не выпорол. Стоп. А почему она о папе в прошедшем времени? Если нет папы, тогда все вопросы снимаются — почему девочка поехала в Белозерское педучилище, а не закончила десять классов, чтобы поступить в институт. А еще то, почему тятя Катя ей помогает, и она слушается какую-то тетку.

Нет, определенно, девчонка начала мне нравиться. Этакое сочетание ехидства, и некоторой наивности, и чувство юмора неплохое. А еще мне ее жалко. Ребенок же еще, да без отца.

По дороге я слышал краем уха, что у училища два здания, девчонкам приходится бегать из одного в другое, столовая тоже стоит отдельно. И что классный руководитель постоянно проверяет квартиры — как живут, убирают ли за собой? И что приходится за водой ходить на колонку, а она-то уже от такого отвыкла, потому что в квартире в Череповце есть и холодная вода, и горячая. И печку топить не нужно.

Так вот, за разговором, сами того не заметили, как дошли до кафе. К счастью, очередь была не очень-то и большая, не больше пяти человек. Отстояв и заполучив две заветные вазочки, в каждой из которых лежали шарики мороженого, так приятные в такую жару, а еще два молочных коктейля, мы отыскали свободный столик.

Засмотрелся на вазочку. Вернее — на креманку для мороженого. Ножка из пластика, верхняя часть из нержавейки. В мое время (в будущем, имею в виду) это уже винтажная вещь, почти антиквариат. А делали-то эти изделия зэки, включая высокопоставленных, вроде Чурбанова. Вспомнилась какая-то передача по телеящику из конца восьмидесятых годов, в которой показывали, как бывший замминистра вытачивает такие креманки. А Чурбанов, он уже заместитель министра, или нет[1]?

Принимаясь ковырять свою порцию, спросил:

— Марина, можно нескромный вопрос? Почему ты решила со мной познакомиться?

— А ты почему? — парировала девушка.

— А я первый спросил, — хмыкнул я, а потом предположил: — Тетя Катя заставила?

— Ага, — кивнула девушка. — Тетя Катя боится, что я влюблюсь в тамошнего тракториста, который Белозерское ПТУ заканчивает, и уеду в какой-нибудь леспромхоз. Она мне все уши прожужжала — мол, такой парень хороший. Не пьет, а теперь и не курит. Совсем молодой, а уже младший лейтенант. А зачем мне с тетей Катей ссориться, если проще сходить, да посмотреть?

— А ты в кого влюбилась? — невинно поинтересовался я.

Девушка немного помолчала, отложила ложечку, потом спросила:

— А как ты догадался?

Как догадался? Откровенно-то говоря — никак. Просто задал вопрос наобум. А еще — потому что девушка мне понравилась. Уж слишком она интересная. И красивая, и умненькая. Но то, что мне девушка понравилась, еще ни о чем не говорит. Не настолько она понравилась, чтобы я переживал о близком расставании и о том, что она любит кого-то другого.

— Мариша, я же милиционер, — усмехнулся я. — Вот ты, как будущий педагог, наверняка изучаешь психологию школьника. Еще нет? Ну, на втором курсе станешь изучать. А мы тоже психологию изучаем.

Вру, как не знаю кто. Какая тут психология? И где бы я мог ее изучать, если и сам-то пока нигде не учусь?

— Но самое главное, — продолжил я со значением, — не то, как я догадался, а то, что догадался правильно. Значит, у тебя парень есть? И где он? В армии служит?

А где еще может быть парень у девчонки, которой семнадцать лет?

— Ага, — кивнула девушка с грустью. — мы с ним в феврале познакомились, на танцах. У нас с танцами строго — следят, чтобы учащиеся на танцы не бегали, поймают — такую взбучку дадут! Могут даже выговор объявить, а то и отчислить. И хозяйкам, которые квартиры сдают, строго-настрого наказывают — девчонок на танцы не пускать, а если какая и убежит, то сразу докладывать. А иначе, мол, больше на квартиру никого не поселят.

— Но на танцы вы все равно бегаете, — усмехнулся я.

— У нас хозяйка в Вологду уехала, два дня ее дома не было. Вот мы и сбегали. Но Миша, он сам из Череповца, в Белозерске у родственников гостил. Он после школы на заводе работал, а весной в армию ушел. Я его ждать буду.

— Ждать — это правильно, — похвалили я решение девушки. Сам-то я до армии девушкой не обзавелся — бог миловал, но вот у нас на заставе было ЧП. Когда я уже упаковывал дембельский альбом в чемодан, застрелился парнишка, у которого девушка вышла замуж. Из-за него, паразита, меня на целых два дня задержали.

Заметив, что Марина уже уплела и мороженое, и выпила коктейль, спросил: — Тебе еще порцию взять?

— Нет, не хочу больше, — отмахнулась девушка. Потом сообщила: — Ежели что, я и сама себе куплю. Мне тетя Катя рубль выдала.

— А что, неужели она решила, что я тебя заставлю мороженое за свои деньги покупать? Н-ну, тетя Катя…

Вот это, кажется, меня расстроило даже больше, нежели известие Марины о том, что она ждет парня из армии. В чем, в чем, а в мелочности меня никто не мог упрекнуть.

— Нет, она просто переживает. А вдруг, дескать, у тебя денег не хватит? Или ты деньги забыл? — усмехнулась девушка. — А про то, что ты парень не жадный, она говорила. Ты ей как-то пять рублей в долг давал, а потом даже не напоминал.

Я давал в долг пять рублей? Не помню такого.

— А я буду Мишу из армии ждать. Уже почти полгода прошло, полтора осталось.

— Хорошо, что твоего Мишу не на флот взяли. Иначе бы три года пришлось ждать, — заметил я.

— Леша, а ты на меня не обиделся? — спросила Марина. Подперев подбородок кулачком, сказала: — Вот, честно тебе скажу — ты мне очень понравился. Но что я могу поделать?

— Да ничего ты поделать не можешь. И не надо. И за что обижаться? — пожал я плечами. Потом предложил: — Давай мы с тобой так поступим. Ровно через два года, если ты за своего Мишу замуж не выйдешь,