— И слава Богу, господин урядник, — отвечает ему Клюев, достаёт сигареты из кармана пыльника и закуривает.

У Кузьмы Клюева почти все волосы седые. И короткие, как и у всех, кто носит тяжёлый пехотный шлем. Кондиционер сдувает дым с его сигареты. На правах заместителя урядника заговорил Каштенков:

— Посчитали количество разрывов?

Приказные достают небольшие листочки и отдают их младшему уряднику, тот подсчитывает и говорит:

— Всего за сегодня семнадцать снарядов по нам выпустили.

— Семнадцать? — удивляется Саблин. Он берёт листки и смотрит, куда сегодня били китайцы. — Вчера было шесть.

— А позавчера вообще два! — вспоминает Каштенков.

— Это к чему они? — настороженно спрашивает приказной Величко. — Может, планируют что?

— Может, и планируют, — рассматривая разрывы снарядов на картах и сверяя их с зарытыми в песок вспомогательными блок-станциями радиоэлектронной борьбы, произносит Аким, — но, кажись, искали наши блоки РЭБ. Вон как кучно вокруг первого блока укладывали, и по шестому тоже… Близко били…

На самом деле всё это неприятно. Очень. Без станций его позиция становится беззащитной от наблюдательных дронов и, разумеется, от точного огня артиллерии противника; и, что самое неприятное, — от подвижных, четырехлапых самонаводящихся мин, которых у китайцев всегда хватало и которых казаки называли «крабами».

— Нащупывают… — говорит Самохин озабочено. — Завтра и разбить какую могут.

— Может, перепрятать их? — предлагает Каштенков. — А то попадут… Так у нас всего один блок в запасе имеется.

— Да, Сань, перезакопай эту, — говорит урядник и пальцем указывает на ту станцию, вокруг которой было больше всего разрывов.

— Передвину его метров на тридцать ближе вон к той траншее, — он указывает место рядом с блиндажом на шестом посту.

— Потом не забудь на карте отметить, куда поставил, — напоминает своему заместителю Аким. И тут же обращается к командирам отделений: — Ну что, господа казаки, вопросы есть?

— Да нет вроде, — за всех отвечает Клюев и тушит окурок.

— Ну, тогда, — продолжает взводный, — Вася, твои спать. Кузьма, твои в резерв и на смену, ты, Андрей…

— Я на посты первый, — закончил Самохин за начальника.

— Андрей, до смены не курить… — начал было урядник. — Ну, как обычно… Чай на постах не пить…

— Да знаю, господин урядник, знаю, не первый год на службе, — обещал ему командир третьего отделения.

Этого делать было не нужно, мало ли шальной снаряд или ещё что, но Саблин, закончив совещание, вышел на воздух без брони. В одной кольчуге и остановился, взглянул на небо. А там часть неба была затянута облаками.

«Облака, — в это время года они были редкостью. — От моря сюда их притащило. Хорошо было бы, если бы сегодня ночью прошёл дождь. Пусть даже несильный».

Но он прекрасно понимал, что это было бы чудом. Весенние, шумные и обильные дожди, от которых зацветает чёрным вся степь, были уже давно. А до осенних ещё почти два месяца. Так что надеяться на дождь сегодня или завтра…

Они на этой позиции отстояли только семь дней… Это хорошо, что всю неделю было тихо. Люди освоились, осмотрелись. Осталось отбыть тут ещё двадцать три дня. И всё… Нет, не смена и не отход в тыл на отдых. А по-настоящему всё… Домой. В родную станицу со смешным названием Болотная. Вернее сказать, смешным для других, сам он, как и все его станичники, в этом имени ничего смешного не видели. Ну а что тут смешного, если станица стоит на краю Великого болота, оттого так и зовётся. С чего тут смеяться? В общем, домой к жене и детям. И ещё полгода службы за спиной. Хорошо бы и все оставшиеся двадцать три дня тут было бы так же тихо, как и предыдущую неделю.

Он снова смотрит на небо, на облака, и решает, что дождя точно не будет ни ночью, ни к утру.

Глава 2

А в полдень, ещё до обеда, из «сотни» пришёл приказ подготовить капонир для танка.

— Офигеть! — произнёс Каштенков, когда Саблин поделился с ним этой новостью. Произнёс с большущей долей негатива. Словно ждал чего-то очень нехорошего после этой новости. — Наши тут атаку планируют провести?

«Атаку?».

Всё дело было в том, что узел «десять шестьдесят один» был самым краем Ярцево-Майской оборонительной дуги. Отсюда до развалин Майского, где располагался штаб их Второго полка, было восемнадцать километров. По сути, сейчас взвод Саблина находился на самом западном конце обороны. Самый-самый правый её фланг. Западнее него располагались лишь несколько подвижных соединений степных казаков. Которые по задумке командования должны были с ним взаимодействовать. Но этих степняков урядник видел лишь единожды, на второй день после того, как принял позицию. Вот тогда и приехал к нему с тремя казаками охраны подсотенный Шестнадцатого казачьего полка по фамилии Ефрем. Такая была у него фамилия. Ну, во всяком случае, подсотенный так представлялся, да и подчинённые его так звали.

В общем, это была их единственная встреча за неделю. После неё степные казаки даже на радиосвязь с пластунами не выходили. Нет, оно понятно, скрытность для степных — дело естественное, там, в бесконечных барханах, радиомолчание — суть выживания, тем не менее Аким надеялся хоть какой-то контакт со своим правым флангом установить. На всякий-то случай. Слева, на юго-восток от его участка, в шести сотнях метров — «девятка», узел обороны «ноль девять шестьсот один». Там свои же браты из Второго полка, из его станицы казаки, с ними всё в порядке. Контакт налажен. И вот спрашивается, на кой чёрт ему сюда отцы атаманы перебрасывают броню?

— Может, линию выровнять хотят? Поближе к южным камням нас пересадить хотят? — продолжает гадать Саня. — Ты, командир, что на этот счёт думаешь?

Аким ему ничего не говорит, сидит, снова перечитывает в планшете радиста сообщение.

— Ну, Аким… — теребит его