огневую точку вне зависимости, есть там казак или нет. Смотрит, всё ли в порядке, не осыпались ли стены, проверяет обзор из неё; если есть кто из казаков, то перебрасывается с ним парой слов. Спросит о воде, потом о количестве прилётов, потом когда у казака конец караула. И обязательно добавляет, чтобы забрала держали закрытыми и на посту не курили.

Теперь ему кажется это важным. Да, на посту нельзя курить, нельзя открывать забрало. Но он знает, что никто его эти приказы выполнять не будет. Он и сам, будучи рядовым бойцом, на посту покуривал.

Так урядник добирается до шестого блиндажа. И сразу замечает непорядок. Мятые пластиковые ящики из-под патронов, консервные банки, тряпки какие-то — и свалены прямо у входа в блиндаж. А там пылища! Сначала Аким подумал, что в накаты убежища ударил сверху снаряд. Но потом разобрался… Успокоился.

Кузьму Саблин знает с молодых лет, поэтому подчинённый приказной Клюев говорит со своим начальником по-простому:

— Вот, господин урядник, мы тут решили прибраться.

Теперь всё понятно, в блиндаже большая уборка. И, несмотря на пыль, урядник садится за стол, казаки прекращают пылить, а Клюев устраивается напротив, и тогда Аким ему говорит:

— Нам танк сюда пригонят.

— Да, мне уже Величко сказал.

— А он откуда знает? — удивляется Саблин.

— Так твой Сашка его с казаками погнал капонир копать. Он ко мне заскочил перед этим.

— Ну и что думаешь? — интересуется урядник.

Старый казак только усмехается:

— Тебе боеприпасов лишних много за последние дни передали?

Аким и сам об этом подумал в первую очередь. Он уже дважды писал подсотенному, что у него мало гранат для гранатомёта. Шесть выстрелов всего. Но с тех пор, как он принял участок, так ему ни разу ничего не привозили.

— Нет, боеприпасов не везут, — отвечает урядник.

— Ну а тогда чего волноваться? — говорит Клюев. — Даже если кто другой пойдёт в атаку, нам всё равно его придётся поддерживать, а у нас боекомплекта на один плотный бой. Какие тут, на хрен, атаки?

И конечно же, он прав. Какая может быть атака без боеприпасов?

[1] ИОТ — индивидуальная огневая точка.

Глава 3–4

Глава 3

Уже когда стемнело, приехал танк, а с ним ещё и машина обеспечения, тоже почти танк, здоровенная такая махина, с баком для топлива, ящиком для запасного боекомплекта, а ещё с агрегатом для эвакуации танка в случае поломки. А об этой МО его никто не предупредил, соответственно, для неё укрытия подготовлено не было.

— А что? Не могли они сразу сказать? — бурчал Сашка.

Тут Аким был с ним солидарен. Но толку от этой солидарности?

— Надо подготовить укрытие, — сказал урядник. — Сам понимаешь, сожгут эту хреновину китайцы, так я по шлему получу.

— Ну, до утра-то выкопаем, — невесело обещал Каштенков и пошёл собирать казаков.

— Выкопай, — сказал ему урядник, а сам пошёл посмотреть прибывшую технику, а вернее, познакомиться с командиром танка.

Танк спрятан… ну… нормально. Сверху он был накрыт брезентом, присыпан песком. Танкисты уже осваиваются, копаются у себя там.

Сержант Васильев говорил с ним немного свысока. У танкистов это отличительная черта. Для них все, кто ходит пешком, как будто… на звание ниже, чем они сами. Ну понятно, танкисты песок не топчут. Технари. Белая кость.

Познакомились. Поначалу завели разговор о деле, о частотах для связи, о позывных, а потом танкист просил карты минных полей…

«На кой они ему?».

— Ты никак вперёд идти надумал? — на всякий случай поинтересовался Саблин.

— Ну, вдруг маневрировать придётся, — поясняет танкист.

Всё это не нравится Акиму:

— Так зачем вас сюда прислали?

Но этот Васильев ему толком ничего не говорит, не хочет, а может, и сам не знает и, посмеиваясь, просто нагоняет секретности:

— Твоё дело, казак, обеспечить мне капониры и прикрытие, а если до дела дойдёт, то и целеуказание.

— И всё? — невольно спрашивает Саблин.

— Ну, ещё обеспечить экипажу нашего геройского танка, а также экипажу машины обеспечения помывку, — смеётся в темноте танкист.

— Это… — тут Аким припоминает сержанту его снисходительный тон. — Не получится.

— Как не получится? — удивляется Васильев. — А мне сказали, что у вас тут помывочная есть.

— Помывочная, может и есть, а лишней воды и лишних фильтров — нет. Так что вы как-нибудь так… Без помывки.

— А-а… — танкист смеётся. — Вот ты как, значит… А я думал, ты мне помыться дашь, а завтра покажешь позиции, покажешь, где мины у вас, где китайцы сидят, ориентиры дашь…

Не нравится Акиму этот танкист.

— Завтра приходи, всё покажу, — обещает Саблин и собирается прощаться.

— Погоди, — вдруг говорит Васильев и лезет вниз, к танку, скрывается под брезентом. И почти сразу появляется обратно. — Казак, у тебя дети есть?

— Есть, — отвечает нехотя Саблин: «К чему это он про детей затеял?».

— Держи, — говорит танкист и протягивает уряднику что-то… Увесистое. Холодное.

Аким включает фонарь на шлеме — тут, за камнями, можно, китайцы не увидят — включает, чтобы рассмотреть, что ему дал Васильев.

Это упаковка с джемами. Четыре банки по сто граммов. Аким читает через тонкий пластик: «Апельсиновый», «Лимонный», «Гранатовый», «Персиковый». Упаковка красивая, все джемы разноцветные. Саблин сразу вспомнил про своих детей.

«Ну, может, старшего этим не сильно удивишь… Но даже он попробовать не откажется».

— И где же вы такие деликатесы берёте? Или вам, танкистам, выдают такое? — интересуется казак.

— Если бы… — отвечает танкист. — Это мы на той неделе одного полковника выручили крепко, вот он и расщедрился на ящик.