Женька с Инной почему-то считали Дашу воплощением никчемности, ветрености и непростительного легкомыслия. За дурочку ее, короче, держали. А вот и зря. Потому что амбиции у нее такие, что никакой дурехе и не снилось. Первое – рано или поздно она станет лидером группы «Паприка». Инка, конечно, сдавать позиции не собирается, да и Даше недостает стервозинки, чтобы ее нагло подсиживать. Но солистка ведь не вечна – по Дашиным девятнадцатилетним меркам, из Инны давно уже песок сыплется. Второе – примелькавшись в «Паприке», она убедит Артема, что ее сольное развитие принесет ему гораздо больший доход. А если Иртенев окажется из упрямых, то она беспроблемно другого продюсера подыщет. Третье – ей повезет в любви, честное слово. По-другому и быть не может, ведь Даша не сидит сложа руки, как некоторые фаталистично настроенные особы ее возраста. Нет, она ищет, старается, вертит тщательно причесанной головой направо и налево, выискивая потенциального спутника жизни. И пусть кто-то скажет (вернее, все говорят), что в девятнадцать лет рановато задумываться о жизненном благоустройстве. Она, Дашута, расхохочется наглецу в лицо. Но только когда на безымянном пальце ее правой руки будет долгожданное золотое колечко...

– А ваша девочка избила Деда Мороза! – доложила Артему распорядительница вечера, визгливая женщина истерического типа с башней неестественно рыжих кудрей на голове.

– Что? – удивился тот. – Как избила? Которая?

– Та, что пострашнее...

Инна дернула Артема за рукав:

– Идем уже.

Но тот отмахнулся от нее, как от надоедливого игривого щенка. Она вздохнула – кому, как не ей, было известно, что после таких вот концертов у Артема всегда бывает плохое настроение. «Таких вот» – означает провальных. Артем был максималистом и идеалистом – ему казалось, что каждый выход группы «Паприка» на сцену должен быть феерическим зрелищем. Адекватный в прочих деловых вопросах, он почему-то никак не мог понять, что, когда спишь по четыре часа в сутки, просто невозможно источать энергию и оптимизм. А предновогоднее время – самое тяжелое...

– Нет, от Женьки пора избавляться, – сквозь зубы процедил он, – похоже, она не понимает, какое одолжение ей сделали. Где она была бы, если бы не я.

Инна прикусила накрашенную перламутровой помадой губу. У нее был несклочный характер, но иногда соседи по шоу-террариуму казались невыносимыми.

– Ладно, пошли, – буркнул Артем, – естественно, она знает, что натворила, поэтому теперь до завтра мы ее не увидим.

– Я только губы подкрашу, и едем, – улыбнулась Инна и, пока он не успел возразить, юркнула в туалет. Запершись в одной из кабинок, она извлекла из оранжевой круглой сумочки мобильный телефон и нервными пальцами набрала знакомую комбинацию цифр.

«Абонент не отвечает или временно недоступен», – в который раз вежливо объяснил ей механический голос. Инне захотелось размахнуться и швырнуть крошечный аппаратик в кафельную стену, но она сдержалась – нордическим блондинкам повышенной степени безупречности не стоит устраивать сцены в общественном туалете модного ночного клуба. Как он может так с ней поступать? Ладно уж, к будничной холодности и занятости она смогла бы привыкнуть – в отличие от большинства классических блондинистых дам Инна Иртенева не была слишком гордой. Но как же он мог проигнорировать ее в канун Нового года, когда она уже придумала сотню отговорок, миллион интеллигентных предлогов, чтобы сбежать от мужа и поехать к нему?! Пусть они не могут быть вместе в сам праздник, но какая возмутительная причина помешала им отметить его заранее?!

– Инна, ты там долго? – послышался из-за двери усталый голос Артема.

Еле справившись с раздражением, она ответила, что уже выходит. С ума сойти, он ее уже возле туалета подстерегает! Даже в уборной она не может найти желанного уединения!

Когда Инна вышла, на ее губах цвела вполне благожелательная улыбка. Как профессиональный фокусник прячет белого кролика в шляпе, так и она могла легко спрятать нарастающую тоску за спокойной приветливой маской.

– Я тебя заждался. – Артем улыбнулся в ответ. Похоже, за те пять минут, что она провела в туалете, настроение у него улучшилось. – Слушай, давай сегодня не будем заезжать ни в какие рестораны. Отправимся пораньше домой. Я так устал.

– Конечно, – со вздохом согласилась она.

– Ты выпила свои витамины?

– Конечно, – повторила Инна.

– Извини, что опять напоминаю. – Поцелуй, запечатленный продюсером Артемом Иртеневым на щеке супруги, был скорее дежурным, чем нежным. – Ты же знаешь, что тебе нельзя полнеть.

– Конечно, – в третий раз произнесла Инна. У нее просто не было сил подойти к диалогу более творчески и покопаться в собственном словарном запасе. Настроение ее было безвозвратно испорчено – на весь оставшийся день.

А у Даши было новое пальто. С ума сойти – алое, с пышным лисьим воротником! И в пальтишке этом она казалась самой себе красивой и роковой, почти как голливудская дива сороковых, только вот на физиономии строгой красавицы из прошлого едва ли могла появиться такая широченная самодовольная улыбка. Даша быстро разочаровывалась в мужчинах, зато саму себя она любила искренне и безоговорочно, с фанатичностью религиозного адепта. Впрочем, это невинное самолюбование полностью оправдывалось ее нежным возрастом.

Надвинув на лоб кокетливую кожаную шляпку цвета фуксии, Даша выскочила на улицу и мелкими шажочками засеменила по направлению к стоянке такси (мелкими – потому что на двенадцатисантиметровых шпильках походку Гулливера изобразить проблематично).

– Даша! – вдруг окликнул ее мужской голос, идентифицировать который она с ходу не смогла. И неудивительно, у нее было столько знакомых, в том числе и мужчин. – Даша! Вы без машины? Вас подвезти?

Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с высоченным мужчиной в длинном каракулевом пальто. У него были густые вьющиеся волосы и глаза чуть навыкате. Нет, этот вроде ей не знаком. И чего ему в таком случае, спрашивается, надо? Неужели этот солидный и сдержанный с виду мужчина относится к поклонникам поп-завываний, которыми потчевала неприхотливую аудиторию группа «Паприка»? Скорее, он был похож на завсегдатая консерватории.

На всякий случай Даша решила интеллигентному незнакомцу не хамить. Но и любезничать с ним смысла не имело, поэтому она ограничилась нейтральным:

– Ну?

– Дашенька, как хорошо, что я вас догнал, – обрадовался дядька, – вы так быстро исчезли.

Она пожала плечами:

– А по-вашему, я должна была еще и ковролин в гримерной пропылесосить?

Он с готовностью рассмеялся ее грубоватой шутке.

– Я просто очень хотел с вами поговорить. Это не займет много времени.

– О чем? – насмешливо поинтересовалась она. – Разве мы знакомы?

– Никогда не имел чести. Меня зовут Алексей. Алексей Путинцев... А вам не холодно?

Она и правда мерзла в своем роскошном, но не по сезону легком пальто. Да и сапожки Дашины были созданы не для русских зим, и перчатки подкачали.