с ним я приехал сюда срочно-обморочно? Петя обыкновенный болтун, недалекий и нерукопожатный для своих же коллег. Странно, что он оказался во властных структурах, но это выборы! Среди выборных иногда встречаются такие пустышки. Не сказано, сколько? Задание не точное, оплата не обозначена! Странно. Такого раньше не было. Инструкции всегда были четкими и понятными. Ладно, будем посмотреть.

Гоша спрятал электронный носитель. Отключил ноутбук. Лег спать. Ему приснился кошмарный сон. Его деньги тонули в океане! Его кровные! Он так долго копил! Брался за любую работу! Рисковал жизнью! И его деньги тонули в океане! Он плавал, собирал их, целовал, а они превращались в некий аморфный материал, о котором в приличном обществе вслух не говорят. Он кричал от возмущения и ужаса! Проснулся в четыре утра с головной болью. Хотел принять душ, заказал пиццу и минералку. Гоша не пил. Только, когда встречался с кем-либо, чтобы разговорить, чтобы легче вступить в контакт.

И вот она! Российская действительность! Друзья заплатили за его номер десять тысяч рублей! За одни сутки десять тысяч! И что же? В четыре утра нет горячей воды! А ледяной душ в его привычки не входил, тем более в марте в Питере! Умылся, помыл кисти рук, закутался в одеяло. Принесли пиццу и минеральную воду. Покушал и успокоился. Снова задремал.

Встреча в «Лягушатнике» на Невском назначена на 20 часов. Можно хорошо выспаться и отдохнуть. Кафе имело другое название, в шестидесятые годы двадцатого века его родители часто встречались в этом кафе со своими друзьями. И они называли это кафе «Лягушатник», а почему? Уже никто не помнил. В Питере прошла их юность. В Питере остались друзья. В Америке друзей не появилось.

Такого же цвета волосы, такая же улыбка

Максим проснулся от боли. Открыл глаза: темно. Он лежал на удобной кровати. Сжал и разжал кулаки, пошевелил ногами. Удовлетворенно вздохнул: органы функционируют нормально, но почему-то на голове нет волос. Зачем его подстригли под ноль? И что за шрам на лысом черепе? Очень болезненный шрам. Он попытался встать, но с первого раза не смог от боли и от слабости. Непроизвольно вырывался слабый стон, слезились глаза. Не нашёл выключатель, чтобы включить свет, не нашел окно. Он помнил, что бежал по улице, его сбила машина.

Он в больнице? В отдельной палате? Кто будет платить? Никаких денег не хватит! Он уже здоров, где врач? Пусть выписывает домой! Где дверь? Темно. Нет окна, нет двери. Он присел на кровать, позвал. Хотел крикнуть громко, но получилось тихо:

– Медсестра? Хозяюшка? Кто-нибудь! Отзовитесь!

Само собой включилось освещение. Он с удивлением увидел, что в комнате нет окна и двери. Зря он бродил в темноте, ощупывал стены. Нет лампы, но откуда же тогда свет? Какая-то частная больница? Ему такое лечение не по карману! Кто его сюда определил? Стена раздвинулась, вошли пожилой мужчина и молодая женщина, похожая на его Таню. Мужчина присел на стул, прищурился, рассматривая его, словно букашку под микроскопом. Девушка улыбалась, стояла рядом. У нее волосы цвета спелой пшеницы, такие же ямочки на щеках, когда улыбается! Она похожа на Таню, но постарше ее.

– Как чувствуете себя, Максим? – спросил мужчина.

– Спасибо, хорошо. Это вы меня залатали, – он показал на шрам на лысом черепе, – а волосы зачем?

– Волосы отрастут. Не только череп, у вас была повреждена грудная клетка, мы вытащили вас с того света.

– Благодарю! Сколько я должен заплатить?

– Ваши родственники всё оплатили.

– Бабушка? – удивился Максим, – не понимая, откуда у бабушки столько денег?

– Я все оплатила, я ваша родственница, – сказала девушка, – меня зовут Марина.

– Простите, что-то не припоминаю. Кто вы? Я вам все верну! Какое число? Надо позвонить на работу, сказать, что я в больнице. И я уже вполне здоров. Вы можете меня выписать. Где мои одежки?

– Тебе будет трудно с ним, – покачал головой мужчина, обращаясь к Марине, – лучше бы оставить его на пару недель для реабилитации. Он ещё слаб и сразу столько информации. Будет трудно тебе и ему.

– Что будет трудно? Я уже прекрасно стою на ногах. Большое спасибо, что вылечили, мне пора домой.

Максим встал и прошёл перед ними по палате.

– Где одежки?

– Марина подошла к стене, открыла её, словно это был шкаф, подала Максиму его одежки, но не было куртки.

– А куртка? Все-таки март на дворе! Холодно!

– Сейчас лето, – ответила Марина, – ваша куртка у меня дома. Сейчас мы поедем ко мне домой. Вы пару недель поживете у меня. Вам нужна реабилитация. Операция была очень сложной. Надо, чтобы ещё какое-то время вас наблюдали врачи.

– Почему у вас? Я хочу домой! Почему лето? А как же моя работа? Моя жена? Таня должна была родить сына. Я волнуюсь за неё.

– Байков-младший сейчас в Санкт-Петербурге, его назвали Сергеем. Вы же так хотели его назвать?

– У меня родился сын! Я хочу увидеть его! А Таня? Бабушка? Зайка? Я хочу позвонить домой, где телефон?

– К сожалению, нет связи. Не волнуйтесь, все ваши родственники живы и здоровы.

– Неужели в больнице нет телефона? Я хочу позвонить домой, на работу! И почему вы все время говорите, что вы моя родственница? Я не знаю вас! Кто вы?

– Я ваша прапрапрапраправнучка, – улыбнулась Марина, – вы находитесь в 2222 году. А ваши жена, сын, сестра и бабушка, коллеги остались в 2023 году. Я видела, как вас сбила машина. И хотя я не имею права вмешиваться, но я забрала вас, доставила сюда вовремя, иначе вы бы погибли. Вы поучили травму, несовместимую с жизнью. В вашем времени вас бы не смогли спасти.

Максим молча смотрел на нее, на врача. Им овладело сомнение, в какой он больнице? Не в психиатрической? Взял одежки, обернулся по сторонам, где бы переодеться? Они вышли. Он, оставшись один, торопливо переоделся. Голова болела, кружилась. Захотелось проснуться у себя дома, очнуться от непонятного сна, но это был не сон. Одевшись, постучал в стену. Открылась противоположная стена. Марина пошла впереди, он за ней по коридору.

Нет Москвы, нет Санкт-Петербурга, есть один город

– Ладно, я оказался в будущем, – говорил Максим то ли сам себе, то ли Марине, покорно шествуя за ней, – но город-то мой? Санкт-Петербург?

– Нет Москвы, нет Санкт-Петербурга, – ответила Марина, – есть один большой город, объединивший оба города. А мой дом находится за городом. Его построил мой отец, ваш потомок, он сейчас в дальней командировке. Кстати, он тоже работает в «Заслоне».

Максим