* * *

Прежде всего, имело смысл хорошенько оглядеться, что и было проделано с ближайшего дерева. Корявый такой раскидистый тополь, который за огромный размер хотелось назвать вековым. Зато лезть на него — одно удовольствие.

Пойма реки широкой полосой вытянулась с одной строны, и ширина её на глаз определялась как несколько километров. С другой стороны — лесостепь. Равнина, прерываемая участками более выразительных зарослей. На ней выделяются две полоски, смыкающиеся с пойменным углублением. Видимо овраги, по дну которых растут деревья и кустарники, а их вершины, возвышаясь над кромками, видны издалека. Пошли к тому, что справа. Получалось, что оно выше по течению реки, а главное, приближаясь к нему, приходится удаляться от стада диких коров. И солнце в спину, так что — одни плюсы.

Действительно — овраг, заросший кустами и деревьями. На мокрой глине дна отпечатались следы животных. Один принадлежит довольно крупной кошке. При его виде Славка крепче сжал в руках палку.

Вообще-то и не палка это, а просто слёзы. В пойме отломать что-нибудь путное от деревьев просто не получилось. Всё гнётся и расмохрачивается, не отрываясь. Сухие ветви напротив, настолько хрупкие, что толку от такого «оружия» вообще никакого. Да и корявое всё. А среди того, что валяется повсюду, принесённое половодьем, масса обломков на любой вкус. Но и они на что-либо путное идут с трудом. Ненормально лёгкие, и ужасно ломкие. Похоже, не раз вымокли, подгнили и высохли до такой степени, что гниль в них погибла. А потом — еще раз. И еще. В общем, то, что показалось минимально подходящим в качестве оружия, было скорее очень тонким бревном. Не слишком тяжелым, но пальцы в хвате вокруг этого предмета смыкались не вполне.

А тут прекрасные палки — стволы лещины. И как их отделить от остального? Камнем бы перебить, да вот беда, вокруг только песок, ил и глина. Ну и еще по кромке оврага можно разглядеть, что равнина степи покрыта чернозёмом.

— Ты ключи от машины в замке оставила?

— Ага.

— А маникюрный набор у тебя с собой?

— Нет, в сумочке между сиденьями.

— Может, хоть зеркальце в кармашке завалялось?

— Славик, у меня на одежде нет ни одного кармана. Пошарь по своим.

Молча предъявил пластиковую тубу с мазью от комаров. Хорошая, кстати мазь, очень помогает.

— Хоть зубами эти палки перегрызай. Хотя…

Попытался пилить кромкой ракушки. Неважно дело идёт. Приходится осторожничать, чтобы не разрушить хрупкий перламутр. Тут на неделю работы, только, чтобы… отломилось… ну-ка, мы её вот так.

Проскрёб кору, несколько миллиметров верхнего слоя древесины и надломил через принесённую с собой палку, которую Рипа держала, уперев конец в землю. Мохнато, но сойдёт. Через полчаса у обоих были крепкие ореховые посохи.

Вдоль следа водного потока, когда-то изливавшегося из оврага, до реки добрались быстро. Вернее, могли добраться, если бы Славка не отвернул снова вправо, где обнаружил уютное место, в котором удачно расположенные деревья дают хорошую тень.

Однако чувствуется утомление. Руки, ноги и спина просто ноют, после того как ему пришлось несколько часов рвать эту проклятущую траву. Выбрал подходящий с виду кусок просохшего дерева, сбегал к реке, подобрал несколько раковин. И принялся за самое неверное дело своей жизни.

Сначала — сделал углубление в боковой поверхности лежащего древесного ствола, потом проскреб от него две бороздки вдоль волокон. Выбрал подходящую палочку, исключительно по признаку прямизны. Кривулину для лука тоже подыскал среди деревянного мусора. Ему ведь из него не стрелять, так что даже упругости особой от этого предмета не требуется. Под скептическим взором Рипы насобирал дровишек, наломал тонюсеньких палочек и быстренько помчался к тополю. Он там заметил следы налипшего недавно мокрого пуха, так что стоит попытаться собрать.

Именно это дело оказалось самым трудным. Словно паутинки соскребаешь с шершавой коры и выковыриваешь из развилок. В час по чайной ложке получалось, пока глаз боковым зрением не отметил в воздухе движение. Есть! Несколько гроздей бруньки, как раз в состоянии, когда из них полезла эта белая вата. Явно припозднилась одна из ветвей с выпусканием семенного материала. Удача! Собрал всё, до чего мог дотянуться. Ветка, на которой стоял, неожиданно отломилась. Повис на руках, растеряв часть добычи. Хорошо, что он этот пух сразу запихивал в карман.

Захлестнув тетивой из самой длинной травинки палочку, они в четыре руки принялись «сверлить» углубление в деревяшке. Самым сложным оказалось удерживать противоположный конец «инструмента». Нагревается и жжет руку, норовя содрать кожу с ладони. А ведь «сверло» надо еще и прижимать, как следует. В общем, пришлось городить целую конструкцию с рогулькой, верёвочкой и еще одной привязанной ко всему этому палки.

Дымок пошел быстро, но пока удалось извлечь пламя, прижимая к нагретому месту соломинки и палочки с прикреплёнными к концу комочками пуха — натренировались оба. Один крутил «сверлилку», другой, стоя на коленях, священнодействовал на все манеры, пробуя разные варианты подкормки для того, чтобы добиться горения. Загорелось у Рипы. Когда пламя костра стало устойчивым, она, наконец, улыбнулась.

— Знаешь, я сообразила, как нужно это делать. В другой раз за пару минут разожжем.

Пока Славка готовился к добыванию огня, его спутница оборудовала убежище на ночь. Принесённых половодьем деревянных предметов вокруг встречалось немало. А ветви пары деревьев оказались на подходящей высоте. Сооружение, возведённое ею справедливо заслуживало высокого звания «халабуда», поскольку не имела четко выраженной формы. Однако, скреплённое завязками из всё тех же травинок, отличалось устойчивостью, и вмещало в себя два смертельно уставших тела, оставляя ещё место для скромного костра и запаса дров.

Славка, стараясь не топать, чтобы не спугнуть, отыскал в траве змею и убил палкой. Не имея сведений о её ядовитости, просто отбил голову многократными ударами по одному и тому же месту на наковальне из ствола дерева. Размозжил и оторвал, одним словом. Потом, свернув то, что осталось, плоской спиралью, обмазал глиной, и, отодвинув костёр, закопал в горячий песок. Сверху развели огонь, и через час, как раз солнышко ушло за горизонт, поужинали. Не сказать, чтобы было вкусно, да и досыта не получилось, однако подкрепились. Пить прямо из реки, забредя в место, где отчётливо чувствуется течение, они начали еще, когда плели одежду. Чистая бегущая вода не вызывала чувства опасности, а возможность подхватить заразу…

— Все когда-нибудь умрём, — как сказала Рипа. — Просто от жажды — быстрее.

Спал Славик как убитый. Когда проснулся, понял, что начинает замерзать, потому что тёплая спина девушки больше не согревает его спину. Брезжил рассвет, в костре, на котором они вчера готовили ужин, ровно и бездымно горели сучья. На востоке виднелась в небе яркая голубая звёздочка — Венера — предвестница рассвета.