И, надо сказать, вовремя. Как потом мне пояснил лечащий врач, мой организм держался исключительно на адреналине. Нервная система и сосуды, фактически, разрушались. Аналогичный процесс шел и во внутренних органах, мышцах, суставах и костях. И мистический дар лишь помогал отсрочить неизбежный финал.

Увы, но такова плата за то, что я использовал большие силы, чем мог в нормальных условиях. Далеко не одна тысяча мистиков погибла, действуя подобным образом. И всегда это сопровождалось… последствиями. Хорошо, если просто всплеском энергий Бездны. Бывало и так, что на месте умершего оказывался настоящий демон, который начинал сеять вокруг себя хаос и разрушения.

Набрав на планшете сообщение для Берроуз с просьбой связаться когда она освободится, я принялся обдумывать полученную информацию, не забывая смотреть по сторонам. Вряд ли тут кто-то рискнет напасть на меня открыто, но «случайную» поломку, способную угробить меня на месте, исключать тоже не стоило. Особенно, в обители СВР, где мастеров подобных диверсий более чем хватает.

* * *

Выйдя из зала заседаний, Гнелий Темирязев направился было к отведенному ему кабинету, но оказался перехвачен Войцехом Роджанским, полковником СИБ.

— О, какая встреча, — улыбнулся сенатор, — Не ожидал вас тут встретить, полковник.

— Увы, но пришлось выкроить время, чтобы увидеться с вами лично, — покачал головой офицер, — Думаю, стоит пройти в ваш кабинет и выпить чаю…

— Может, чего-нибудь более серьёзного? — улыбнулся Темирязев уголками губ.

Впрочем, глаза политика выдавали его истинное состояние. Удивление и страх. Гнелий прекрасно знал, что Войцех никогда не станет столь явно для окружающих демонстрировать их тесное общение… Если на то нет серьёзных причин. И, раз уж полковник тут, то они, наверняка, имеются.

— Не самое мудрое решение, — покачал головой Роджанский, — Нам обоим вскоре предстоят достаточно серьёзные разговоры и лучше сохранять трезвый ум.

Всю дорогу до кабинета сенатора политик и офицер вели беседу «о погоде», обсуждая новости из Родии, где уже во всю шла война с кнорри и тургами. Оказавшись же одни, оба мужчины расслабленно выдохнули. Затем полковник достал миниатюрный блок, который поспешил активировать.

— Войцех, что произошло такого страшного, если ты решил появиться в сенате? — поинтересовался Гнелий, когда офицер кивнул, давая понять, что теперь можно разговаривать свободно.

— Варнер и его группа, — ответил полковник, — Они не просто смогли выбраться со станции, но и добыли какие-то материалы, из-за которых и погиб Верден… Да и многие другие. Во флоте пока не в курсе, но их десантники тоже далеко не покойники.

— Откуда информация? — поинтересовался Темирязев, усевшись за стол, — И насколько она достоверна?

— Варнеру сейчас оборудуют по техническому заданию СВР TIF-19-02-34-DGM. Превращают древнюю рухлядь в современный стелс-корабль для диверсионно-разведывательных операций.

— Вот оно значит как… — пробормотал Темирязев.

Сенатор два месяца не мог связаться с Верденом. Аппарат подполковника был выключен, что вызывало у Гнелия беспокойство, а затем стало известно, что офицер погиб при задержании по обвинению в государственной измене и превышении должностных полномочий. Для Темирязева такой поворот был очень плохой новостью, способной принести серьёзные проблемы. Впрочем, несколько месяцев тишины заставили сенатора решить, что всё обошлось. Однако, визит Войцеха и новости о Варнере намекали об обратном. Вполне возможно, что вокруг шеи Генлия уже затягивается незримая петля, создаваемая оперативниками СВР или контрразведки. Ведь, не известно по какой причине Вердену было выдвинуто обвинение в государственной измене.

— Что-то ещё или…

— К счастью для нас всех, блоки памяти на компьютере и планшете Вердена самоуничтожились, — усмехнулся Войцех, принявшись расхаживать по кабинету перед столом сенатора, — Он привязал детонаторы к датчику в своем сердце. И как только сигнал исчез… следователи СВР остались с пустыми руками.

— А что по поводу «Александра»? — поинтересовался Гнелий.

— Раз уж экипаж погиб в полном составе, то на капитана списали всю ситуацию, — усмехнулся полковник, — Флотские отказались передавать данные систем связи и записи переговоров следователям СВР нашим парням. Пока отказались, — добавил Войцех.

— Полагаю, это самое «пока» случится очень скоро? — поинтересовался Темирязев.

— Более чем, — кивнул полковник, — Сегодня тебя вызовут на заседание сенатской комиссии по факту гибели линейного крейсера «Александр». Там будут присутствовать представители СВР, СИБ и флота. Каким-то образом некий майор Разумовский, руководитель Варнера в СВР, умудрился найти данные о том, что ты связывался с офицерами крейсера. Потому. готовься давать очень правильные ответы, друг мой. Причем, такие, чтобы не утопить нас всех.

— Не беспокойся, — усмехнулся Темирязев, — На такие случаи, у меня всегда готова правдивая версия.

— Очень на это надеюсь…

Покинув кабинет сенатора, Роджанский направился к уже другому своему знакомому в стенах Имперского Сената. Полковник спешил подготовить почву для грядущего слушания, ибо там будут затронуты и его интересы в произошедшей ситуации.

Кроме того, офицер очень хотел устранить чертовых СВРовских оперативников, что вместе со слишком живучими десантниками сорвали достаточно важное дело и теперь создавали проблемы как СИБ, так и тем политикам, что нужно держать на коротком поводке, вовремя их одергивая, дабы не вздумали делать и думать лишнего.

* * *

Выйдя из космопорта, мы с Натальей направились искать такси. Увы, но вызывать кар прямо к зданию было запрещено после недавнего теракта, в результате которого погибло почти семь тысяч человек. Увы, но мир и спокойствие постепенно покидают Империю и её миры.

— Надеюсь, на верфях не придется жить, — вздохнула Берроуз, поежившись от промозглого сырого ветра, — Зная тамошних «мастеров»…

Нова-Терра встретила нас осенним дождем, порывами холодного ветра и ночью. Ледяные потоки воды, казалось, готовы затопить город и космопорт. Ливневые стоки с трудом справлялись с громадным количеством воды, что реками текла по широкому проспекту идущем от пассажирской зоны к стоянке такси.

Плотнее запахнув плащ, девушка взяла меня под локоть, не забыв активировать «дождевик» — генератор поля, останавливающего легкие быстро летящие частицы материи. Пулю такой «щит» не отразит, но зато с ливнем он справляется. Сумки, как свою так и девушки, нес я. Впрочем, вещей у нас было не слишком много. За четыре месяца жизни после «Джефф-2» мы не успели обзавестись ни чем существенным. Фактически, у нас даже брони не было — моя пришла в негодность ещё там, на станции, а у Берроуз её комплект сдох уже на «Эвенджере».

Я же, периодически оглядываясь, пытался понять откуда нам грозит опасность. Предчувствие, что появилось ещё на станции-планетоиде СВР, значительно усилилось и теперь набатом било по нервной системе, вызывая боль в висках.

Нечто, несущее нам смерть, очень близко. Рядом. И нам лучше отойти от него как можно дальше.

В прошлый мой визит сюда, в экипаже «Ночного полета» был Винсент Лейпф, который и взял на