Мы часто говорили ему: «Не спеши, Мик! Куда ты спешишь?» Да, я помню, как он сильно раздражал всех нас этим. И вот однажды эта спешка стоила ему жизни. Он вернулся в свой родной Техас здоровый и невредимый, как Поль Баньян. Война ни разу не нанесла ему каких-либо значительных ранений. Но как-то раз он видимо снова поспешил, только теперь уже к себе домой и застал там свою жену с любовником. Его психика не выдержала такой измены, и он застрелил их обоих, а потом приставил дуло уже к своему виску и тоже нажал на курок. Поэтому я и говорю вам сейчас: «Поторопитесь, но не спешите, как Мик, чтобы не наделать глупостей и не совершить неоправданных ошибок, за которые потом вам трудно будет рассчитаться!»

На этих словах Джек Райт снова устремил свой невозмутимый взгляд в конец аудитории, как будто увидел там в этот момент своего боевого товарища, сержанта Ситчела и, выдержав паузу в такой окаменелой позиции, сухо спросил:

— Вопросы…

— Что с маршрутами, Джек?! — довольно уверенно и раскрепощёно спросил Стив Эдисон по кличке «Снеговик», в его интонации чувствовалась нотка усталого недовольства и некоторой разнузданности.

Джек никогда не обращал внимания на такие тонкости в поведении бойцов или подчинённых, да и вообще никто не обращал, лишь только тогда, когда это было необходимо для повышения боевого духа. В целом во всех остальных случаях отношение было довольно демократичным и даже безразличным.

— Каждый год одно и то же, а у тебя всё равно возникают вопросы, — сразу же осадил его Джек, не меняя темпа в общем диалоге.

На лицах некоторых из присутствующих появились сдавленные ухмылки.

— В целях повышения чистоты тотализатора все маршруты на ежегодных тренировочных сборах объявляются незадолго до старта, — невозмутимо продолжил Джек, — запиши себе где-нибудь. Хотя нет, не записывай, — я поставлю сотню баксов с Биллом Фишером на то, что ты спросишь об этом ещё через год.

Давиться от смеха в аудитории начали ещё сильнее.

— Это всё? — спросил Джек ещё раз.

— Куда подевались одноразовые полотенца из спортзала, Джек? — перенял инициативу Джеймс Дженкинс по кличке «Джокер», — я не раз говорил уже об этом Куперу.

— Да, и жвачка, Джек, — внезапно вмешался Брайн Хейс, по кличке «Малыш Хью», — в столовой всегда был «Бабл Гам», а теперь только «Мятная», а я не очень люблю этот вкус, мне постоянно приходится возить сюда с собой целый блок «Бабл Гама», а это совершенно неудобно. В прошлый раз кто-то из сопровождающего персонала прислонил мой рюкзак к отопителю салона и вся жвачка растаяла и слиплась. К тому же весь шампунь на станции тоже мятный и я целый тренировочный период ходил как долбанный «Саб Зиро», если ты меня понимаешь, Джек? Такое впечатление, что на этой станции кто-то просто помешался на мяте!

— Хорошо, я передам твои пожелания в отдел снабжения станции, — ответил Джек, — что касается полотенец, то тебе, Джеймс, в этом сезоне придётся походить в спортзал со своим из личного номера. Группа иностранных туристов, гостивших у нас, решила задержаться на неопределённое время, а это не было запланировано, поэтому одноразовые полотенца решено было поэкономить до прибытия следующего грузового самолёта.

— Если у вас всё, то я, пожалуй, закончил бы на этом нашу встречу, — спокойно сказал Джек, не меняя хладнокровной задумчивости в мимике своего лица.

И после некоторой паузы добавил:

— Что ж, тогда желаю всем успехов в предстоящей миссии! Да, и сегодня у Гарри Брэдфорда из OSC («О ЭС СИ», Офиса Системного Контроля) День Рождения. До отправления на «Восток» можно зайти к ним, поздравить его, съесть хороший кусок торта и выпить пол бокала вина! Все свободны!

Пилоты встали и удалились из аудитории, а Джек медленно подошёл к лекторскому столу, взял за спинку стоящий за ним стул и переставил его боком с другой стороны, обойдя стол вокруг. Он любил сидеть так, чтобы стол был по правую сторону, и на него можно было положить руку, он всегда так и сидел за столом у себя в кабинете. Затем он сел, положив ногу на ногу и откинувшись к спинке стула, достал из кармана своей корпоративной рубашки патрон от винтовки «M-16» и стал медленно переворачивать его пальцами, ударяя каждый раз о поверхность стола то наконечником пули, то капсулем. Так он и остался сидеть лицом к выходу из аудитории в полумраке и монотонном шуме вентиляции, постукивая патроном по столу и погрузившись своим взглядом куда-то в пустоту перед собой. Глаза его были серые и холодные, такие выцветшие с чем-то психологически отвратительным внутри, это были глаза настоящего убийцы, человека который видел много крови, боли и страданий, и вот теперь сидел здесь, как какая-то экзотическая особь опасного вида членистоногих земноводных в большом аквариуме, отловленная и специально перемещённая сюда для того, чтобы больше никогда ни на кого не охотиться, а просто сидеть здесь в углу за столом в тусклом холодном свете, пробивающемся сквозь жалюзи от панели искусственного окна и вспоминать причины, обстоятельства, события и всех тех, кто был тогда рядом с ним.

ГЛАВА III. «BIG FATHER HOUSE»

Станция Амундсен-Скотт,

12 июня 2037 года, 13:00

— Ну что ж, господа, уже в который раз мы собрались здесь с вами для того, чтобы определить структуру предстоящих тренировочных стартов, обозначить наиболее интересные маршруты и решить, каким образом будет распределяться очерёдность между пилотами, — начал свою речь Архип Великий, сидя как всегда на своём обычном месте у изголовья большого длинного стола в огромном кожаном кресле среди остальных членов Головного Совета Правления Программы Полярной Навигации («Head Board of the Polar Navigation Program Board» HBPNPB).

«Пятёрка Непосед»(«Five Fidget») пребывала в своём обычном составе. Сэр Томас Уиттл пил чай с фарфорового сервиза на серебряном подносе, Марта Баумгартен ограничилась на этот раз водой «Perrier», остальные не изменяли своей привычке проводить время со стаканом элитного алкоголя. Никакого особого коммерческого ажиотажа на этот раз в атмосфере не ощущалось, как собственно и других эмоциональных порывов. Члены правления вели себя довольно отстранённо и даже вяло. Финансовые позиции были уже определены, а допустимая прибыль просчитана с максимальной точностью. Эта игра была уже сыграна, оставалось только уладить незначительные формальности в отношении официальных представлений. Все тузы Головной Совет держал у себя на руках до последнего момента, чтобы не оставлять никаких вероятностей для малейших уступок в доминировании на арене мирового тотализатора. Единственное, что могло побеспокоить этого капиталистического зверя, дремавшего в своём логове, так это