сойдешь? Изо дня в день накапливается. Я уже бирюком становлюсь, замкнутым, угрюмым… брюзжащим.

– Ага. – Я наслаждался своим нежным и пенистым капучино, он был прекрасен как никогда.

– Кстати, вот еще незадача. В церковь священники идти не хотят… ну, ты знаешь в какую. Говорят, там все стены пропитаны злом и ни одной молитвой это зло оттуда не выгонишь. Люди ее стороной обходят. Суеверный народ нынче стал. Летающие машины они хотят запустить, роботов строят, а сами верят в призраков, в дьявола и всякую другую чушь.

– И ты с этими роботами. Ха-ха-ха! – не удержался я.

– Так все о них говорят после вчерашнего обращения. Полицейских хотят заменить железяками… Серьезно? Кто убийц искать будет, составлять психологический портрет, изучать отпечатки, ткани кожи, волосы, ДНК? А стрелять в преступников они силой мысли будут или их лазерами оснастят? Ну и вздор. Куда катится наша страна!

– К роботам, Марк.

– Да иди ты… Ладно, извини, что-то и вправду грустно все.

– За сестру переживаешь? – Кажется, я понял, что его заботило на самом деле.

– Да, – признался он. – Уже неделю на связь не выходит. Хоть бы сказала, как все прошло, купила она квартиру или до сих пор снимает? Устроилась ли на работу? Не окружают ли ее ублюдки, как…

– Тс-с, мы здесь не одни. Не стоит произносить вслух то, что однажды может обернуться виселицей, – тихо, но строго сказал я. (Иногда бывало, что мы с Марком менялись местами и я на время будто превращался в его старшего товарища.)

Он кивнул:

– Да. Мне бы весточку от нее. Уже четвертую ночь плохо сплю, Домми.

– Придет твоя весточка, не стоит так переживать. Ей же не десять лет, она взрослая девушка, четвертый десяток на носу…

– Она всего годом меня старше, – недовольно уточнил Марк.

– Вот именно. А ты уже одной ногой кладбищенскую землю топчешь, обсыпаешься весь.

– Да ну тебя, я серьезно.

– Может, съездить к ней? Не думал?

– Если не выйдет на связь через несколько дней, возьму отпуск и поеду. Заодно и отдохну от всего этого. О, эта мысль определенно меня греет! – Мой старый добрый Марк наконец улыбнулся.

Мой единственный на свете друг. Мой герой и очевидный антипод моей личности.

– Самое время!

– Ладно, мне пора, засиделся. Опаздывать нельзя: шеф у нас как злая собака. Одно опоздание – словесный расстрел! Был рад увидеться, дружище, буду дома вечером, как всегда. Ты здесь еще посидишь?

– Да, мне нравится это место. И я был рад увидеться, удачного дня!

Марк отставил в сторону пустой стаканчик и направился к выходу.

– Прошу прощения, – натянув приветливую улыбку, обратился к нему кассир, когда тот уже был около двери. – Уберите, пожалуйста, за собой бумажный стакан.

– О Господи Иисусе, за что я попал в это место! – тихо выругался про себя Марк и вернулся к столику.

Я ему подмигнул.

С того самого дня я и силой бы не заставил Марка пойти в это кафе снова. Даже если бы во всем городе закончился кофе и закрылись все кофейни. Тут Марк был категоричен как никогда.

* * *

Поздним вечером того же дня.

– Привет. – Я прикрыл крышку пианино и выскочил в коридор, как только услышал скрип двери.

– Привет, Домиан. Плохие новости у меня.

– Относительно чего или кого?

Марк приступил к своему вечернему ритуалу – натиранию обуви до блеска.

– Относительно Мэри Мок.

Я посмотрел на него глазами, полными неведения и непонимания. Кто такая эта Мэри Мок?

– Ну твоя женщина с почты, которая поклялась, что лично поедет к президенту, если одноклассника ее сына не посадят… И плохие новости в том, что его не посадят.

– Что значит не посадят? И ты туда же?

– А она тебе сегодня утром не рассказала, по какой причине все отказываются рассматривать это дело?

– Нет, но какая может быть причина, чтобы покрывать преступника? Не понимаю.

– Там не все так просто, Домиан.

– Рассказывай.

Он закончил чистить обувь, и мы отправились на наше любимое место, где могли коротать будние вечера и выходные дни и ночи. За сигаретой, за стаканом бренди, за интересной историей…

– В общем, дело такое. Одноклассники поехали в лес, на природу, разумеется, без взрослых. Напились, как я понимаю, накурились, и думаю, что не только сигарет. Большинство прямо тут же и уснуло, а проснулись они от крика этого Райана Мока, которому прострелили челюсть. И все в один голос утверждают, что никто из их компании в него не стрелял и, конечно же, пистолета ни у кого и быть не могло. Сложность в том, что все в один голос утверждают, что стрелял охотник, неизвестный человек, проходивший мимо. По всей видимости, этот Райан был в их классе изгоем. – Марк в задумчивости взъерошил волосы. – А тот, кого он, точнее, Мэри Мок, обвиняет, – Адам Фокс. Недавно у его матери отобрали родительские права за пьянство и полное отсутствие заботы о своем ребенке. Он живет вместе с дедом, тот взял над ним опеку.

– Значит, никто не хочет за это браться, так как все одноклассники утверждают, что Адам Фокс не стрелял в Райана? И вы им верите?

– Верим – не верим, это не имеет значения. Значение имеют только факты. Факт первый: по утверждению тринадцати человек, в том числе и самого обвиняемого, Адам Фокс спал в момент выстрела. Факт второй: подозреваемых по этому делу нет. Вот и все. Если бы нам принесли пистолет с пальчиками Фокса на рукояти, тогда да, без проблем. Посадим, как родного. А так…

– Понятно.

– Нужны улики против него, Домиан, и я это уже сказал Мэри Мок. Без них даже президент ничем помочь не сможет.

Мы курили, пили: я – чай, Марк – кофе. Мы проболтали всего час этим вечером, так как Марк был уставшим. Когда он ушел спать, я немного поиграл на пианино, а затем прилег и сам.

Думал об этом Адаме Фоксе…

* * *

Когда я проснулся, первым же делом позвонил Мэри Мок и попросил о встрече с ней и ее сыном. Она охотно согласилась, сказав приехать к ним домой после трех. Марк все равно сегодня не мог вернуться к обеду, а потому я без колебаний отправился к своей новой знакомой. Они с Райаном жили в центре города в одном из самых старых, сохранившихся с давних времен зданий.

– Здравствуйте, Мэри.

– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.

Я вошел в ее квартиру, и первое, что почувствовал, – запах духов. Таких старомодных «материнских» духов. Если вы понимаете, о чем я.

– Вот сюда, в гостиную.

Миновав