эскорту стало невозможно двигаться сбоку кареты — прекрасно. Первая пара двигалась далеко впереди кареты и была полностью выключена из игры, а вторая двигается метрах в пятнадцати сзади — это проблема. Ладно, прорвемся, вначале надо с дверью разобраться. Нашуметь я не боялся, под звук подков и колес о булыжную мостовую можно, наверное, из пулемета стрелять, слышно ничего не будет. Потянув посильнее, я преодолел сопротивление дерева и открыл дверь внутрь кареты. Теперь последний этап — увидев, что впереди едущие всадники скрылись из вида, повернув за угол, я понял, что время пришло. Повторив их маневр, карета оказалась вне зоны видимости заднего эскорта, и я покинул изрядно надоевшее мне средство передвижения — теперь счет пошел на секунды. На мое счастье, метрах в пяти от места моего приземления оказалась небольшая подворотня, куда я стремительным броском забросил свое тело, прикрыл голову и лицо шарфом и вжался в угол, будучи готовым мгновенно открыть огонь. Секунд через пять-семь мимо меня благополучно проследовали ничего не заметившие конвоиры, так и не узнавшие, что сегодня проскочили мимо «костлявой». Можно выдохнуть — так я в своей беспокойной жизни напрягался всего пару раз!

Быстро изобразив на голове подобие тюрбана, я двинулся в обратную сторону. Ночь уже вступила в свои права и улицы города были пустынны. Стараясь не суетиться, я сделал еще пару поворотов и вышел на небольшую открытую площадку, на которой смог увидеть мечети на холмах и сориентироваться по сторонам света. Как бы это не было парадоксально, двигаться мне нужно было вслед за своими конвоирами, в центр города — к проливу, там порт и корабли. Стараясь держаться в тени домов, благо луна сегодня была блеклая, частично закрытая облаками, я благополучно прошел еще пару кварталов и вдруг мне в глаза бросилась вывеска на дверях достаточно большого двухэтажного здания. Я вначале даже не понял, почему она привлекла мое внимание и немного прошел вперед, и вдруг мой мозг пронзила мысль — вывеска на латинском алфавите. Вернувшись на пару шагов, я увидел, что не ошибся — вывеска была на французском. Французского я не знал, но с учетом моего африканского опыта, текст мог опознать безошибочно. Присмотревшись к тексту я увидел слово «d artillerie», которое даже я могу перевести. На память сразу пришла фраза главного героя фильма «Офицеры», из-за которого я, собственно, и стал офицером — «надо быть крупным идиотом, чтобы не понять слово такси». Так-так, а Потемкин мне рассказывал, что турки перед войной пригласили к себе французских инструкторов, в том числе и по артиллерийской части. Походу дела это и есть та самая артиллерийская школа — даже и не скрываются лягушатники, ну правильно, чего им бояться здесь в Стамбуле, крылатых ракет и дистанционно управляемых мин еще не придумали.

Аккуратно дернув за дверную ручку и убедившись, что дверь заперта, я окинул взглядом здание и высмотрел открытое окно на втором этаже. Отлично! На фасаде здания присутствовало множество архитектурных элементов, позволяющих подготовленному человеку без труда попасть на второй этаж, что я и проделал. Помещение в которое я попал по всем признакам было учебной аудиторией и окно в нем оставили открытым, скорее всего, по недосмотру. Да здравствуют разгильдяи и тунеядцы! Закрыв за собой окно, я выглянул в коридор и убедившись в его пустоте принялся осматривать здание, оказавшееся в итоге учебным корпусом.

Теперь оставалось найти укромное место, где можно будет переждать сутки, пока уляжется первоначальная волна моих поисков. Дальше будем действовать по обстановке. От моих незадачливых конвоиров у меня было две фляги воды, кинжал и два пистолета, так что сутки переждать не проблема, а что касается еды, то как говорил мой старшина в училище — «от голода еще никто не обсирался». Найдя на чердаке укромное место и выставив «охранку» из сломанной мебели, видимо все чердаки, во все времена и во всех мирах вселенной имеют свойство притягивать к себе различный хлам, я спокойно уснул, укрывшись старым тряпьем.

Глава 3

О вреде пьянства

Проснувшись от холода, все же на дворе не май месяц, я согрел себя короткой разминкой и выглянул в слуховое окно, выходящее во двор школы. Здание школы представляло собой квадрат с просторным двором внутри, а открывшаяся передо мной картина была насквозь стандартной для любого военного учебного заведения. Перед строем курсантов, вокруг стоящей перед ними пушки, прогуливался французский офицер с офицерским стеком в руках и вел занятие, периодически показывая стеком на различные детали орудия. Рядом с ним ходил переводчик и комментировал все это действо на турецком. Понятно, практические занятия. Созерцанием суеты на плацу я занимался до обеда, попутно пытаясь выяснить, что в каких отсеках здания находится. И вот ближе к обеду, из правого крыла появились турки с большими парящими котлами и занесли их в корпус напротив меня. Весь двор окутал дурманящий аромат свежеприготовленной еды, от которого у меня началось обильное слюноотделение. Блин, как у классика советского кинематографа — «а в тюрьме сейчас ужин, макароны дают». Ладно, потерпим — зато с планировкой здания разобрались. Справа кухня, прямо столовая, на втором этаже над столовой, наверняка казарма, а слева вероятно французы живут — там пару раз в окнах мелькали их мундиры.

Получив представление о планировке здания, я опять лег спать, как говориться «кто спит, тот есть не хочет». Проспав до вечера, продолжил наблюдение — школа потихоньку затихала, интересно, а вечерняя поверка у них будет? Поверки не было, а может ее провели в «располаге», а вот у французов пока было шумно. В окнах на первом этаже, там видимо была кают-компания на сухопутный лад, виднелся стол с зеленым сукном, за которым велась игра в карты и употреблялись горячительные напитки, и по ходу наблюдения за французами у меня начал появляться план отхода из города.

Что говорит любой народ про другой — непохожий на них народ? Что все иностранцы на одно лицо, китайцы для нас, а мы для китайцев. Значит будем работать под француза, только для этого придется побриться наголо. Мои светло-русые волосы самая яркая примета для разыскивающих меня турок. Продолжив наблюдение за кают-компанией и вторым этажом французского корпуса, я приметил, что один из игроков, примерно моей комплекции, будучи в серьезном подпитии направился к себе в комнату — мой клиент. Оставалось только определиться с путем проникновения в комнату и тут удача опять улыбнулась мне. Француза, видимо, замутило и он распахнул окно, свежего воздуха захотел —