Хотя Клэр не принимает лекарство, однако не испытывает никакой тяги к трансформации. Тяга, желание — именно в этом все дело. Говорят, надо перестать себя сдерживать. Позволить зверю взять верх, спустить подсознание с поводка. Большинство ликанов способно себя контролировать. Так обычные люди держат свои эмоции под контролем: можно ведь сдержаться и не ударить в злобе обидчика, даже если очень хочется. Но не все справляются. Когда ликана одолевает стресс или сильная усталость, кто-то провоцирует или вдруг разом наваливаются неприятности, зверь может заявить о себе, вторгнуться в разум и завладеть телом. Луна же все усугубляет. Лунный фактор — так объясняют всплески суицидов и рождений, убийств и ограблений, автомобильных аварий и трансформаций.

Вокруг дороги стеной выстроились сосны. Клэр шагает по белой полосе вдоль обочины. Тихо, только ее шаги шуршат по асфальту. На окраине города светится желтым вывеска Макдоналдса, но в окнах темно. В священный день полнолуния рестораны не работают, вообще почти все закрыто, кроме больниц, гостиниц и полицейских участков. И заправок. Впереди как раз ярко горит красным логотип «Тексако». Через несколько минут Клэр уже идет мимо насосов, а над головой противно стрекочут лампы дневного света.

На заправке в одиночестве скучает мужчина. Лет тридцати, худой, глаза ввалились, длинная борода, на груди блестит распятие. На ее вопрос он отвечает, что слыхом не слыхивал ни про какой Батл-Крик. Не может ли он одолжить ей свой смартфон? Стал бы он работать ночью на заправке, если бы мог позволить себе смартфон.

За окном возле дизельного насоса стоит трейлер. Водителя толком не разглядеть, темная тень в темной кабине. Но Клэр чувствует на себе его взгляд, от которого по спине бегут мурашки. В кабине мерцает красный уголек сигареты, и кажется, что это ее дым вырывается из загнутых рожками выхлопных труб. Кузов утыкан вентиляционными решетками, то и дело там мелькает черная влажная морда или вытаращенный глаз. Все ясно, везет овец на бойню.

Еще через четверть мили от шоссе ответвляется освещенная фонарями дорожка. Клэр торопливо сворачивает по ней к гостинице «Америкэн инн». На стоянке три машины. Фиолетовый «датсун», наверное, принадлежит ночному портье — женщине с крашеными черными волосами и оригинальными сережками, сделанными в виде «ловцов снов». Лицо ее покрыто морщинами. Клэр старается говорить спокойным голосом, хотя ее собеседница демонстративно оглядывается вокруг, словно ища глазами других клиентов. Нет, объясняет девушка, ей не нужна комната. Портье тяжело вздыхает, но в конце концов все-таки соглашается проверить адрес в Интернете.

— Батл-Крик, говоришь?

— Да.

— А может, Батл-Ривер?

— Нет, Батл-Крик. — Именно так сказано в папиной записке.

— Такого найти не могу, зато есть Батл-Ривер. — Голос у портье хриплый, изо рта с каждым словом вылетают призраки тысяч выкуренных сигарет. — Надо сначала идти на юг от города, а потом повернуть на запад. Довольно далеко. Миль пять, не меньше. Надеюсь, это именно то, что тебе нужно. — Она щелкает мышкой, и принтер, загудев, выплевывает листок с фрагментом черно-белой карты.

По шоссе номер девяносто семь Клэр шагает на юг. Фонарей здесь уже нет. Дома попадаются все реже, теперь они похожи на островки света в лесу. В просветах между деревьями время от времени мелькают белые клыки Каскадных гор. От шоссе отходят разные дороги, в основном гравийные, и на каждой такой развилке девушка включает фонарик и сверяется с листочком. Словно карта ежесекундно меняется.

Ноги двигаются еле-еле. И не только от усталости. Неужели отец ошибся? Вдруг он все перепутал и дал ей неверный адрес? Папа ведь очень торопился и волновался, понимал, что эта записка может оказаться последней в его жизни. Но в любом случае Клэр ничего не узнает, пока не доберется до этого Батл-Ривера. Так что ей остается только идти вперед.

Задумавшись, она не сразу замечает трейлер. А он уже почти с ней поравнялся. Темнота в свете фар чуть блекнет и из черной становится темно-синей, как застарелый синяк. За автомобилем вонючим шлейфом тянется теплый дух овечьего навоза. Через сотню ярдов машина останавливается, вспыхивают красным фары, визг тормозов похож на неуверенный вой какого-то крупного зверя.

Клэр замедляет шаг. Вспоминает того водителя из Миннеаполиса. Она тогда была не в себе, а он ей помог. Девушка застегивает куртку, его куртку. Позади длинной черно-желтой змеей вьется пустынная дорога. Когда мимо последний раз проезжала машина?

Клэр на всякий случай достает из рюкзака молоток. Подходит ближе. Вот уже слышно, как овцы внутри топчутся и цокают копытами по стальному настилу. Сквозь решетки на асфальт стекает моча. Впереди, в каких-то десяти ярдах, распахивается пассажирская дверца. На дорогу падает оранжевый отсвет. Клэр останавливается.

— Я не голосовала! — Она старается перекричать рев двигателя.

Никакого ответа. Мотор гудит. Девушка чувствует, как бешено колотится у нее сердце. Что делать? Бежать? Или наоборот — кинуться к дверце и напроситься в попутчицы? После двух тысяч миль еще пять — это просто пустяк. Но ночью так холодно, а Клэр так устала, и тетя, быть может, ждет племянницу. Ведь может же такое быть? Лица Мириам девушка не помнит, поскольку виделись они в последний раз слишком давно. Просто представляет себе женщину с прямой спиной. Вот она достает из кухонного буфета кружки, ставит на огонь чайник и смотрит на дверь в ожидании Клэр.

Девушка крепко сжимает рукоятку молотка и медленно идет вперед. Ей представляется водитель из Миннеаполиса: добрая улыбка, протянутая рука. Вновь появился, чтобы ее спасти. Но это, конечно, не он.

На этом человеке клоунская маска. О господи, зачем он нацепил клоунскую маску? Мужчина согнулся на пассажирском сиденье, лампочка подсвечивает его сзади. Вместо глаз — темные провалы. Ярко-красные волосы в тон растянувшимся в жуткой улыбке губам.

Блеют овцы, гудит двигатель.

— Иди сюда. Быстро иди сюда. — Незнакомец словно обсуждает цены на бензин — такой у него тихий и спокойный голос.

Именно это спокойствие и ужасает Клэр больше всего. Но убежать она не успевает — водитель прыгает из кабины прямо на нее.

Они падают. Рюкзак больно врезается в спину. Незнакомец прижимает девушку к земле. Это сон. Так, наверное, думают все, кто сталкивается с невероятным. Куда уж невероятнее: родители мертвы, дом изрешечен пулями, она прошла пешком полстраны, и вот теперь ее пытается изнасиловать незнакомец в клоунской маске. Страшный клоун навалился на Клэр всем своим весом, заслонил небо, те самые созвездия, которые и привели ее сюда.

Но от кошмарного сна можно проснуться. В кошмарном сне нельзя почувствовать, как спину холодит асфальт, как лицо обдает горячим зловонным дыханием, а костлявые пальцы лезут тебе под рубашку. Как овцы рядом блеют и стучат копытами.

Нужно трансформироваться. На какое-то мгновение Клэр даже кажется, что у нее все получится: по телу пробегает дрожь, мышцы напрягаются. Она взмахивает молотком, но тот лишь легонько ударяет негодяя по плечу.