вам разрешено привлекать ЛЮБЫЕ ресурсы. Как материальные, так и людские. А в бункере этого не достичь. Если потребуется что-то от подконтрольных мне служб — решу. Если возникнут какие-то проблемы с финансированием, — посмотрел на Адриано, — например, дорогие образцы для каких-либо процессов — также решим.

— Сеньор… Стажёр, — хмыкнул будущий друг, — не надо демонизировать аристократию. Там дети, и наша компания готова вложить в процесс их освобождения любые деньги, если это как-то поможет. Это всего лишь деньги, а мы — венериане и патриоты. Единственное, что может потребоваться — некие разрешения и координация с силовиками, но это решится только в процессе.

— Хорошо, — произнёс я и кивнул. — Тогда давайте приступим. Сеньор представитель столичного департамента архитектуры нам сейчас расскажет о нюансах конструкции здания объекта под названием «три девятки», о его стенах, даст подробные технические характеристики, после чего вы выскажитесь, как можно прогрызть эти стены в максимально короткое время.

Представитель городской архитектуры очень подробно рассказал, какая современный детсад крепость. Три слоя космического суперсплава, перемежающихся с двумя слоями разного композита. Такая стенка выдержит выстрел ядерного деструктора! А в случае прорыва не только выдержит забортный венерианский воздух, но ещё и нагреваться будет достаточно медленно — обладает хорошей термоизоляцией.

— Но это невозможно, сеньор стажёр! — пришёл к выводу главный местный материаловед, тоже седой дедушка, но помоложе того, что с внучками. — Просто физически невозможно. Если направить на стену поток, достаточный для расплава конструкции, то сгорят все, кто находится по эту сторону. Ибо это энергия, эквивалентная небольшому атомному взрыву. Либо мы можем сделать это, растянув процесс во времени, но тогда речь о минутах, если не часах. За которые бандиты обнаружат зону нагрева, и место прорыва… Станет бессмысленным, превратится в ловушку.

— Скорее речь о часах, — поправил его коллега и выразительно глянул на меня. — Но, если на то пошло, можно сократить время минут до пятнадцати-двадцати-тридцати, точнее сказать не могу, надо считать и пробовать. Иначе не получится, сеньор Веласкес. Просто физика она… Сильнее любой человеческой воли и любых хотелок.

— А что скажут сапёры? — повернул я голову к военным.

Представитель кафедры взрывчатых веществ академии генштаба — мой человек, в смысле приехавший со мной.

— Полностью согласен, сеньор стажёр, — подтвердил вояка. — Мы за эти дни провели уже два заседания кафедры по данному вопросу, наши выводы те же. Это эквивалент взрыва. Пробить стену можно, но два вопроса. Что будет после на той стороне? И второй — а как начинать штурм на этой? Сразу после ядерного взрыва-то?

— Вот потому, уважаемые, мы сегодня и собрались, — подвёл я итог. — Все мы! — Окинул всех рукой. — Ибо если бы проблема имела решение — никто из вас не был бы нужен. Военные и сами могут решить решаемое. Но РЕШЕНИЯ НЕТ! — взревел я, осаждая готовую политься реку возражений. — Я прошу помолчать всех, кто хочет мне указать на некомпетентность и молодость! Я ЗНАЮ, что это невозможно и что физика превыше всего!

Однако Советом Безопасности принято решение — мы не идём на поводу у террористов. Её величество ввела в город войска и закрыла небо для отвлечения внимания бандитов, ну, и заодно чтобы выловить всех пособников врага и зачистить предателей в собственных службах. Она назначила на работу с террористами опытного силовика, не замаранного контактами с разведками, специалиста, служившего ещё её матери с уникальным собственным подходом к проблеме. Мы получили установку танцевать под дудку террорстов сальсу, если понадобится. Всё это сделано, делается и будет делаться с одной единственной целью — тянуть время. Поясняю для тупых. Среди вас таких наверняка нет, но у меня работа такая — всем всё разъяснять «для тупых». Мы в праве обещать террористам любые условия, эвакуацию, наркотики, блэк-джэк и шлюх. И даже кое-что вправе на самом деле выполнять. Но только чтобы заболтать их и предотвратить жертвы среди заложников раньше времени. Однако никакой эвакуации не будет. Только штурм! И если он окончится неудачей — мы просто списываем всех, кто там есть, подрывая «три девятки» термоядом изнутри.

— Это… Бесчеловечно! Там же дети! — возмутился дедуля с внучками. Глаза его горели праведным гневом и одновременно отчаянием — понимал, это суровое решение, но справедливое.

— Но если мы позволим гадам уйти, улететь с планеты, мы обречём Венеру на тотальный террористический ад, — парировал я, гася внутри злость. Мне и так не по себе, ещё и остальных ублажать. Хотя, это и есть моя работа — ублажать остальных.

— Сеньоры, если мы покажем слабость, если они увидят, что нас можно шантажировать, и чем именно, завтра захваты школ и детских садов станут повседневной реальностью, — зло продолжил я изливать яд. — Тогда не жалкие пять сотен детишек, тогда под угрозой будут тысячи! Десятки тысяч наших детей! Это недопустимо. Мы не идём на поводу у террористов и не торгуемся с ними. Даже если королеву снимут, она готова к отречению, но Совет Безопасности полностью её поддержал — никакого торга! Только штурм.

— Серьёзно, Шимановский! — А это, «забив» на конспирацию, выдавил Адриано. — А если мы не придумаем, как взломать стену? — В голосе усмешка, но слишком грустная, чтобы я мог обижаться. Пожал в ответ плечами.

— Крайний вариант — термоядерный взрыв под куполом, как и сказал. Бомба уже заложена. Как самый последний аргумент. При каких условиях к нему придём, если придём, какие решения будут между ним и тем, что сейчас — будем посмотреть. И повторюсь, сеньоры, это не обсуждается — по бомбе решение принято. И я здесь только чтобы донести его до вас и претворить в жизнь, а не ради торга.

— Сеньор стажёр Веласкес, мы попытаемся! — заявил молодой специалист, который по лазерам. — Я не обещаю, что получится, но мысли есть, как уменьшить воздействие. Но для расчёта и для претворения идеи потребуется координация с сапёрами. С той же кафедрой взрывчатых веществ, — взгляд на представителя академии генштаба.

— Думаю, это решаемо, — улыбнулся я. — Сеньор?

— Мы готовы работать в тесном режиме с богом, чёртом, любым НИИ, если это поможет, сеньор стажёр, — отчитался вояка. — Готовы оставаться на работе, поддерживая связь с коллегами двадцать четыре часа в сутки. Вся наша кафедра готова к мобилизации, я правомочен говорить за всех — мы можем все силы бросить