в меня верили, даже королева (последняя только перестраховывалась). И только я не верил в себя сам.

Успокаивал один аргумент — я УЖЕ подписался на это. Обратной дороги нет. И от того, насколько тонко смогу вжиться в роль психопата, зависит жизнь более пятисот человек, почти все из которых — дети.

Девочки из личной группы помогали облачаться. Все молчали. Свои люди, всё понимали, и сейчас чувствовали, слова излишни. Достаточно молчаливой поддержки, за которую им безмерно благодарен.

— Берлога-Мегалодону. Как слышно? — произнёс я, облачившись в тяжёлый штурмовой (средний) скаф департамента безопасности, активировав кодер голоса.

— Мегалодон, слышим отлично! — Голос Дайсона. — Алгоритм работает. Запустил декодер, пока тебя не распознал. Значит и противник далеко не сразу хакнет.

— Понял. — Переключил линию. — Центральный — Мегалодону. Как слышно?

— Мегалодон, слышно хорошо.

— Что с голосом?

— Отлично. Хороший металлический оттенок. Без эмоций, — отчитался Лопес.

— Здорово. Выдвигаюсь на позицию.

— Понял, Мегалодон. Ждём.

Вышел из вагончика. Дошёл до парковки. Вызвал Лань, она же Лоран. Та подтвердила, с голосом всё чики. Отчиталась, что и у неё всё в норме. Сама она в главном бусе поддержки, с операторами силовиков, а вот медийные операторы, отвечающие за звук и камеры — в информационном отделе главной высотки ДБ. Там нет наших людей, но, надеюсь, после чистки и взятия под стражу главного проблем не будет.

Вдоль края площадки сидели на коленях, руки за голову, почти три десятка упырей из списков террористических организаций, предъявленных на освобождение Мухарибом. Жестами спецназа спросил парней Макса, стоящих с игломётом за каждым из них, как готовность? Мне также жестами отсалютовали — «всё в порядке» и «действуй».

— Мегалодон — Лани. — Голос нашей журналистки. — До прямого включения минута.

Медленно и неспешно прошёлся вдоль площадки. Осматривал будущих «девочек», пока ещё считающих себя в каком-то странном привилегированном, защищённом от бед и невзгод положении. Мы — трусливые собаки, нам закон запрещает творить с ними то, что они творят у себя с нами. Мы слабаки, а как можно бояться слабаков и обижаться на них? У нас пушки и дестроеры, у нас сфера ПКО, но мы — слабаки! И презрение к нам так и лилось из всех увиденных взглядов. Вовремя я взял этот фриланс, не выигрываются войны с такой информационной накачкой. Закончись по счастливой случайности последний штурм этого здания успешно, нас будут ждать новые и новые захваты, новые и новые штурмы! Да просто потому, что иначе эти люди не понимают. В их парадигме ты сильный — я подчиняюсь и пресмыкаюсь. Я сильный — пресмыкаться должен ты. А я буду иметь тебя, твоих женщин, твою страну и твои деньги. А если иметь в текущий момент не могу — значит всё впереди, но ты — слабый, а значит не имеешь права на иное отношение. И сопротивление твоё противоестественно, а раз так, то на борьбу с ним поднимутся новые и новые орды шахидов от их религии. Надо не города разрушать, и не население врага геноцидить, ни в коем случае! Это мудро, сработать в ноль ненавидящий тебя народ. Жестоко, но мудро, чёрт возьми! Но даже уничтожив этот народ, другим ты ничего не докажешь. И что дальше, уничтожать ещё один народ, следующий? И ещё? И ещё? Ибо в глазах остальных ты так и останешься слабым, просто немного везучим. Тебе повезло, что одолел «вон тех парней», но ты всё равно слабак, а мы круче, потому, что… — И далее куча аргументов на выбор. Не потянем мы тотальное уничтожение населения Земли, а это единственный путь доказать всем, что не слабаки. Может технически и сможем, но зачем, блин, это делать? Врага надо ПУГАТЬ. Заставлять трястись от страха. Лебезить. Только когда ненависть на их мордахах сменится гримасой ужаса, наши туристы и работяги на Земле будут в безопасности. Прав Калигула, пусть ненавидят! Они и так нас ненавидят. Но при этом должны бояться.

— Двадцать секунд.

— Смотри за камерами. Где лучше встать?

— Всё равно. Операторы в управлении тебя подвинут. Задачу я обрисовала, должны справиться.

Надеюсь. Она всё ещё никто в управлении, но сегодня все вдруг поняли, что при этом она главнее их бывшего главного в десятки раз. Пусть и временно. Палок в колёса вставить не должны. А Жан-Поля всё равно не хватает, от бога оператор…

— Девять!.. Восемь!..

— Четыре!.. Три!.. Два!..

— ...Мы в эфире!

Нижний боковой мини-экран под шлемом показал меня самого вид чуть-чуть сверху, метров с тридцати. Грозно, чо!

— Всем привет! — Собственного металлического голоса не слышал, и оно, наверное, к лучшему. — Меня зовут Мегалодон. И у нас прямая трансляция с парковочной площадки начальной школы имени Кандиды де Хезус, захваченной с заложниками неким Мухарибом и его дружками, террористами из Европы. Адептами радикального крыла Церкви Благоденствия, борющимися с мировым Злом в нашем лице. А за моей спиной, — камера отъехала, — несколько террористов из различных террористических организаций, за освобождение которых выступают эти милые ребята. Видите, сидят, руки на замке на затылке, и смотрят на нас, силовиков Венеры, исподлобья.

Я напомню, у нас прямая трансляция, и это решение — вынужденное. Прежнее командование операцией предпочитало никому ничего не говорить, ни о своих успехах, ни о поражениях. В итоге это привело к недовольству и даже к волнениям. А могло в перспективе привести к народным бунтам и массовым акциям протеста.

Пауза. На мини-экране записи митингов студентов у Сената и Золотого дворца позавчерашней давности.

— Руководство страны вовремя поняло опасность и отстранило некомпетентных лиц, — продолжил я, — и сейчас мы получили установку на максимальный контакт с вами, гражданами Венеры. Вы должны знать, что здесь происходит. Должны понимать вызовы, что стоят перед нами и наши трудности. И скажу сразу, трудности наши велики, ибо здание школы — крепость, которую просто так не взять. Конечно, мы не будем делиться оперативной обстановкой, но обещаю, периодически выдавать отчёт о проделанной работе, чтобы вся планета видела, мы не сидим на месте, не спим, мы работаем. Враг силён и коварен, и мы делаем что можем, чтобы его победить.

Снова пауза. Лоран и операторы дали какую-то картинку в эфир, кажется, запись захвата.

— Для чего мы сегодня начали эту трансляцию, да ещё вклиниваясь в эфиры с проплаченным другими временем? — продолжил я, дождавшись нужного момента. — Для того, чтобы напомнить вам, всем