Все члены нашей группы всегда показывали свои лучшие результаты по возвращении с горных тренировок. В связи с этим лето 1989 года обещало быть успешным для достижения личных рекордов, потому что наша группа упорно тренировалась в горах на протяжении всего зимне-весеннего периода. Но, к большому нашему сожалению и разочарованию, наш тренер в начале июня сказал, что институт не выделяет нам деньги на поездку летом и осенью на соревнования. И это было не первый раз, потому что прошлый сезон мы также провели без выездных соревнований. Было очень обидно пахать, как лошади, уже второй год подряд и быть невыездными, а значит, не расти как спортсмены, ибо только в жесткой соревновательной борьбе всегда устанавливаются личные рекорды. И хуже всего было то, что и на будущий сезон никто не давал никаких гарантий нашему участию в сборах и соревнованиях. Помню, однажды в то время я часа три лежал в ванной и думал, как жить дальше, когда цель, к которой шел несколько лет, стала призрачной из-за отсутствия соревнований. А без цели мне всегда было скучно и неинтересно жить. Какое же стратегическое решение принять, думал я тогда, какую новую цель поставить для себя: тренироваться дальше самому или набрать группу детей и начать их тренировать или все силы и время потратить на подготовку к Всесоюзной межвузовской олимпиаде по теории и методике физической культуры и спорту? За победу в этой олимпиаде давали поездку за рубеж и право без опыта работы и постановления Ученого совета вуза поступать в аспирантуру какого-нибудь престижного физкультурного института и заниматься там наукой. В конце концов, послушав разум и интуицию, я решил бросить тренироваться и направить все свои силы на подготовку к олимпиаде, а также попутно устроиться на четверть ставки работать тренером по легкой атлетике.

* * *

Как показала практика, я принял в начале лета 1989 года стратегически правильное решение, потому что после усердной методической подготовки той же осенью выиграл Всесоюзную межвузовскую олимпиаду, обойдя в последнем туре по знанию методики спортивной тренировки представительницу Московского государственного ордена Ленина института физической культуры, которая красиво и много говорила, но конкретных фактов привела намного меньше, чем я.

Так пришла слава. На всеобщем собрании в институте мне вручили дорогие призы. Кроме этого, победитель этой олимпиады всегда награждался турпутевкой за рубеж. Но центральный комитет комсомола Алма-Аты, который должен был организовать туристическую путевку, мурыжил меня полгода, и в результате я устал обивать пороги комсомольских начальников и слушать одни обещания. Кто-то, видимо, из комсомольских боссов поехал путешествовать за меня. Тем более СССР тогда уже начал разваливаться и наш ЦК комсомола Казахстана уже не отчитывался перед московским ЦК. В стране начинался бардак.

Хорошо хоть я успел воспользоваться победой в олимпиаде и подал заявку о поступлении в аспирантуру Государственной академии физической культуры им. П. Ф. Лесгафта в Ленинграде. При этом направление от нашего казахстанского вуза ректор мне не дал. Как я полагаю, в нашем вузе уже шла политика замены славянского преподавательского состава на национальные кадры. И мне пришлось поступать в санкт-петербургский институт на общих основаниях. Аспирантуры при физкультурных вузах тогда существовали только в Москве, Новосибирске, Киеве и Ленинграде. Из-за холодного климата Новосибирск я отмел из списка сразу, а Москву многие из моих преподавателей не советовали, считая ее большим базарным городом, где очень трудно приезжему жить. Долго выбирал между Киевом и Ленинградом и почему-то выбрал последний. Наверное, так распорядилась судьба.

Окончив казахстанский вуз с красным дипломом и успев воспитать как тренер чемпиона Алма-Аты среди мальчиков 12–13-летнего возраста, я в начале осени 1990 года, когда в Алма-Ате было 25 градусов тепла и люди еще купались в открытых водоемах, прилетел в дождливый и холодный Ленинград на вступительные экзамены в аспирантуру.

А через месяц после моего отъезда из Алма-Аты, в октябре 1990 года, Верховный Совет Казахской ССР принял Декларацию о государственном суверенитете Казахской ССР. А еще через год с небольшим тот же Верховный Совет утвердил новое название государства – Республика Казахстан.

И с этого момента постепенно я начал терять старую свою родину – Казахстан и приобретать новую – Россию, где жили когда-то мои предки.

К 20 годам я объездил большую часть Киргизии, Казахстана, служил на Дальнем Востоке, но на территории европейской части СССР, в том числе в Москве и Ленинграде, еще не был.

Когда я собирался в Россию, то меня пожилые знакомые люди предупреждали: будь осторожен, в России пьют беспросветно.

Приехав в Ленинград, я поначалу не мог найти подтверждение опасениям пожилых алмаатинцев: никто из россиян особо не пил, выпивали как и в Алма-Ате, даже меньше. К тому же я общался большей частью с аспирантами – людьми дисциплинированными. Ведь аспирантура в то время считалась верхом обучения и не каждый мог туда попасть, а тем более окончить, защитить диссертацию и получить степень кандидата наук. Но однажды я увидел, как могут пить в России.

Как-то в гости к нашему аспиранту Владимиру Архипову из Воронежа приехали его земляки, четыре парня. Приехали и, как полагается у русских, сразу к столу. Зашел я к Володе по делу в понедельник. Смотрю – в его комнате сидят парни за столом и пьют водку. Из закуски на столе только хлеб, лук, соль и квашеная капуста. Посидел я из приличия немного с этой компанией и вышел. Думаю, зайду я к Володе завтра. И зашел. Во вторник моему взору открылась та же картина – сидят ребята и пьют водку. Правда, половина земляков за столом спит, а остальные выпивают и закусывают хлебом с солью. Чувствую, что если я голос с порога не подам, то меня и не заметят, поэтому развернулся и ушел. Думаю, зайду лучше я к Володе завтра. И зашел. Те из парней, кто спал вчера, уже «бодрствовали» – пили водку, закусывая луком с солью (на столе уже, кроме этих продуктов, ничего не было), а другая половина воронежских пацанов отсыпалась за столом. И так продолжалось неделю, пока не выпили всю водку. А ее с собой привезли пару сумок. Гулять так гулять.

Правда, необходимо заметить, что подобные истории были очень редки с Володей Архиповым. Судьба этого парня вообще интересна и достойна отдельного описания. Он был старше меня на пару лет, но поступил в аспирантуру позже меня. При первом знакомстве я долго не мог отгадать его спортивную специализацию. Ведь профессиональный тренер достаточно легко по осанке, фигуре, движениям, технике ходьбы отгадает узкую специализацию спортсмена. Однако каким видом спорта занимался Володя, я так и не отгадал. Он был высокого роста, под 1 м 90 см, с хорошей прямой осанкой, как у кадрового военного царской армии, с великолепной координацией движений и хорошо развитой мускулатурой. Я думал, что он может быть каратистом, прыгуном с шестом, спринтером, но никак не предполагал, что он занимается спортивной гимнастикой. Ведь в гимнастике в процессе постоянного отбора вперед шли только маленькие ростом спортсмены в связи с тем, что им легче было управлять своим небольшим ростом и весом на перекладине, кольцах, коне и других гимнастических снарядах. Но, видимо, везде есть исключения. А в спортивной гимнастике таким исключением был Володя Архипов. Наш герой любил использовать свои спортивные навыки, чтобы повоображать перед девчонками. Когда на этаже праздновали чей-нибудь день рождения за большим дружным аспирантским столом (а часто к нам заглядывали и красивенькие студентки с верхних этажей общаги), Володя, немного выпив, вставал, говорил тост в честь девушек и спрашивал всех, немного театрально смущаясь: «А хотите, я на руки встану?». Многие из старичков-аспирантов этот номер уже, конечно, тысячу раз видели, но незнакомые студентки хлопали в ладоши и, горя глазками, говорили Володе, что с нетерпением ждут от него проявления мужской силы и координации движений. К славе нашего спортсмена необходимо сказать, что вставал он на руки очень красиво. Нагибался вперед, касался ладонями пола и, не сгибая коленей, переносил вес тела на руки, а потом медленно симметрично поднимал через стороны свои прямые длинные ноги верх. Хоть и видели это многие из нас уже тысячу раз, но на проявление мастерства, тем более под небольшим алкогольным градусом, смотреть было всегда интересно. Для полноты картины необходимо учесть еще и Володин баскетбольный рост под 2 метра, и немаленькие в объемах мышцы рук и ног. В общем, мы всегда с наслаждением на каждой вечеринке это наблюдали, ну а молоденькие студентки были просто в восторге не только от умных речей аспирантов, но и от их физической подготовки. Однако после одного из эксцессов Володя перестал на вечеринках предлагать при всех гостях встать на руки. И даже когда друзья его просили, Володя, краснея, отказывался сделать свой известный цирковой номер. А если гости в перекурах спрашивали, почему же Володя ни в какую не хочет встать на руки, мы им рассказывали нижеследующую небольшую историю.