позволила преемнице прозябать в таком невежестве, — проговорил Роган, и его безапелляционный тон вызвал у меня вспышку раздражения.

— Знаешь что, Роган, гемомант дома Кендриков! — язвительно начала я. — Хочешь верь — хочешь нет, но многим наплевать на мир ведьм и магов. В жизни все совсем не обязательно так, как принято думать, — огрызнулась я, защищаясь от его нападок.

Да как он посмел наехать на мою бабушку! А ведь она бы все бросила, чтобы ему помочь! Я видела столько всего, да и сама получила от нее немало, чтобы понимать, насколько серьезно она к этому относилась. Она не заслуживала его насмешек. Я — да, но не она.

— Тогда что ты действительно знаешь об этой жизни? Судя по тому, что я видел, — ничего, — с пренебрежением парировал он.

— Ой, умоляю! — рявкнула я. — Да я и без магии видела, как она влияет на близких, у которых ее нет! Все истории моих теть и дядь начинались с того, что их мать все время куда-то уходила, потому что кому-нибудь требовалась ее помощь. Сколько стресса и давления пережил их отец просто потому, что никогда не мог на нее рассчитывать! Дедушке пришлось в одиночку воспитывать пятерых детей, пока его не добил сердечный приступ. И это не говоря о том, сколько в мире магии склок и сплетен. О том, как она портит людей, заставляя их отчаянно стремиться к обладанию силой. Им так хочется почувствовать себя особенными, что в итоге магия разделяет их и они теряют себя. Она несет с собой столько вреда — да взять хотя бы то, что произошло с моим кузеном!

И тут я умолкла. Больше ничего ему не скажу и не стану раскрывать, что еще разочаровало меня в чудесах магии. Хоть между мной и Роганом и установилась связь, это не давало ему доступа ко всему, что было у меня на душе и что сделало меня такой, какая я есть.

— Повзрослей, Леннокс, — проворчал Роган, в раздражении вскинув руки.

И это его наставление меня совершенно ошеломило.

— Все, о чем ты говоришь, — это жизнь, а не какая-нибудь сказочка о феях и колдунах, возникшая в воображении голодного художника. Жизнь нелегка. В ней есть и хорошее и плохое — и так во всем. Хочешь оправдать свое невежество тем, что в магии нет ничего хорошего, — дерзай, но этим ты окажешь себе медвежью услугу. Нравится тебе или нет, но теперь ты часть этого мира, и твоя обида на него ничего не изменит.

Я скептически фыркнула.

— Благодарю тебя, о мудрый и великодушный, за твой любезный совет! Думаешь, я всего этого не знаю? Но, в отличие от тебя, я не росла ни в каком особо почитаемом доме магии, так что не суди меня строго. Я знаю, что облажалась. И я не должна была сопротивляться бабушкиным попыткам обучить меня, но именно так я и поступала. Однако, если ты не заметил, ее больше нет, и мне не вернуть время обратно. Я стараюсь как могу. Если бы я только знала, что кости выберут меня, а потом придет какой-то самоуверенный козел и присвоит мою жизнь, вероятно, я бы вела себя совершенно иначе.

И тут Забияка выпустил газы с раскатистым грохотом, которому позавидовал бы мотор «Харли-Дэвидсона». Я сморщилась и мгновенно прикрыла нос рукой, чтобы защититься от грядущей газовой атаки. Первой жертвой зловонных паров стал Роган. Сдерживая рвотные позывы, он убрался подальше. А я, насколько это было возможно, старалась держаться по ветру, даже не думая о том, чтобы сделать вдох. Забияка посмотрел на меня, потом на Рогана, фыркнул (могу поклясться, это означало «Вот теперь моя миссия выполнена») и принялся кататься по траве и грязи, упиваясь собственным зловонием.

— Чур, не я буду купать этого бздуна, — объявила я.

Из-за того, что я зажимала нос, мой голос был больше похож на голос Стива Аркела [30].

— Такое просто не должно существовать в природе, — заявил Роган, энергично обмахиваясь.

Я вздернула брови и медленно кивнула в знак согласия. Некоторое время мы просто смотрели друг на друга. Напряжение, нараставшее между нами, было прервано залпом Забияки, но теперь мы оба явно растерялись.

Роган приблизился ко мне, уступив псу еще больше места для вечернего валяния. Потянув ремень на груди, он перекинул мою сумку за спину. Я не знала, что Роган задумал, но как только он вторгся в мое личное пространство, я инстинктивно сделала шаг назад. Он удержал меня, не дав отступить, и подошел так близко, что меня одолели игривые мысли.

Мы будто оказались в дурацкой сцене с первым поцелуем, хоть и были чертовски от этого далеки. И даже если все мои женские части воспламенились, прямо как ракета NASA при запуске, плевать — не нравился мне этот Роган Кендрик! Меня не интересовало, насколько привлекательны его губы и почему он так пристально смотрит на меня. Девушка должна уметь выставлять границы. Мои проходят там, где людей порабощают при помощи магии.

— Что ты делаешь? — выдохнула я.

Мой голос выдавал, насколько я была взволнована. Роган прижал меня к себе, и мне пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его проницательным взглядом.

«Только не смотри на его губы. Не будет он невзначай наклоняться. Леннокс, соберись!»

Зеленые-как-мох глаза Рогана метались по моему лицу, то и дело останавливаясь на моих обеспокоенных глазах цвета карамели. Руки опустились с моих плеч, скользнув вниз к локтям, и вдруг он отдалился.

— Я тебя учу, — спокойно и тихо проговорил он.

Но мне почему-то приходили на ум только те значения этого слова, от которых в животе начинали порхать бабочки.

— Закрой глаза! — велел Роган уверенным голосом.

— Зачем? — спросила я, мысленно уговаривая себя отойти от него и от того, что бы, черт возьми, он ни задумал.

Но я не сдвинулась с места.

— Чтобы я мог тебе показать, как их нащупать, — ответил он.

Это окончательно сбило меня с толку, и я невольно покосилась на его грудь. Мои руки дрожали в предвкушении.

— Лей-линии. Я покажу тебе, как их нащупать, чтобы ты научилась ими пользоваться.

Эти слова словно окатили меня ледяной водой. На долю секунды я загляделась на губы Рогана и снова встретилась с его властным взглядом.

— Точно! Лей-линии, конечно.

Да уж, рука-лицо. Я закрыла глаза. От стыда в животе все сжалось, а шея и щеки запылали. Я бы посмеялась над собой, но не чувствовала ничего, кроме беспримесного смущения.

Серьезно, мне следовало взять себя в руки. Согласна, я уже давно не имела дела