ни крути, в городе уже два завода работало… то есть на двух заводах работали люди, которые, как правило, хотят жить в уюте. Вот я уютные (и трехэтажные) дома и выстроил, причем с квартирами лишь на втором и третьем этажах — а на первых этажах в домах были устроены магазины разные. И не только магазины, но «не только» были оставлены «на потом».

Собственно, таким манером я перестроил всего две небольших улочки. Но «в пешеходной доступности от центра», и в магазинах этой «пешеходной доступности» продавались любые (из выращиваемых в губернии) продукты, а так же любые (из изготавливаемых на моих заводах и фабриках) промтовары. Причем все продавалось по «стандартным» моим ценам, почти что вдвое дешевле, чем у любого другого купца или лавочника. В общем, всего через три месяца в Туле не моих магазинов осталось ровно три: писчебумажная лавка, магазин церковных принадлежностей от какого-то монастыря и ювелирный магазин, принадлежащий купцам из Петербурга…

Отставной поручик напоследок смог еще один «подарочек» оставить. После того как Мартёна замуж выскочила, а точнее после того как она с мужем в Москву уехала, он решил, что теперь пусть о ней муж заботится — а вот о второй дочери решил позаботиться сам. Выписал на нее вольную и… и еще он свою собственную дочь удочерил. Официально удочерил, и стала она не мещанкой, а дворянкой Свиньиной. В каковом качестве и пребывала почти два месяца…

Ну а теперь ей моя борода не понравилась. А если всерьез, то ей не понравилась сама идея поездки в Петербург, причем в этот раз без супруги. Понятно, что Алёну сколько ни умывай — она не изменится, так как косметикой отродясь не пользовалась, так что ей в столицу точно нельзя. Да и вообще ей теперь нужно дома сидеть, режим соблюдать и кашку по расписанию кушать. Ну а мне — мне все же ехать надо.

Вот с погодой мне точно повезло: сентябрь выдался немного прохладным, но достаточно сухим чтобы дороги не превращались в грязевые реки, и до Питера я умудрился доехать меньше чем за неделю. Там остановился в недорогой гостинице и приступил к намеченным делам. То есть дело у меня было одно, просто путь к достижению цели был несколько… ступенчатым. Тем не менее спустя всего неделю я удостоился беседы не с кем-нибудь, а с генерал-лейтенантом Карнеевым — человеком очень занятым, так что на аудиенцию мне отвели всего пятнадцать минут.

— Добрый день, Егор Васильевич, поскольку времени мне отвели крайне мало, сразу изложу мое предложение. Мне было бы весьма интересно получить от казны землю в окрестности казенного села Нижний Студенец, а лучше если казна мне это село просто передаст.

Генерал-лейтенант поглядел на меня как на умалишенного. Но я не смутился и продолжил:

— В моем поместье в Тульской губернии я, силами двух сотен принадлежащих мне мужиков, каждый божий день отливаю из сваренного этими же мужиками чугуна двести пудов чугунных котлов, именуемых нынче в народе чугунками. А еще полста мужиков из стали, выделанной по моему рецепту из того же выплавленного первым мужиками чугуна выделывают двадцать пять пудов плугов стальных и чуть меньше выделывается там же и теми же мужиками сеялок, применение коих урожаи в полях увеличивает без малого на четверть. Мужики у меня еще есть, но нет возможности руды больше копать — а в земле возле указанных сёл руды имеется изрядно. Настолько изрядно, что получив оное во владение или хотя бы в распоряжение лет на двадцать, уже через три года выплавку чугуна я смог бы довести до миллиона пудов в год. А лет через пять, то есть еще через два года после первого срока, и до двух миллионов пудов, причем половину тут же пустив на выделку недорогой, но весьма качественной стали. И стальных изделий, например тех же ружей.

Генерал давно уже служил по гражданскому ведомству, да и изначально, скорее всего, тупым солдафоном не был, поэтому ответил вежливо — настолько вежливо, насколько можно послать человека в пешее эротическое, не употребляя табуированной лексики:

— Я восхищен полетом вашей фантазии и тронут заботой о приумножении урожаев…

— Благодарю, — я постарался сделать вид, что посыла не понял. — Отмечу лишь, что прибавка урожаев еще и прибавку казенных доходов даст немалую. Однако я на сии средства претендовать и не собираюсь, от возглавляемого вами Департамента горных и соляных дел я жду лишь небольшой помощи в оформлении потребных бумаг. Если же еще и материально вы мне поможете, то буду отдельно благодарен, и не от себя, а от лица жителей государства Российского, точнее от нынешних казенных крестьян села упомянутого. Формой благодарности будет поставка на казенные нужды указанных объемов металлов по себестоимости. А не исполню обязательств, так пусть казна обратно отберет землю себе, причем вместе со всем, что я там выстроить успею.

— Да вы просто благодетель! — не удержался от сарказма директор департамента, — и в железных делах дока, и в земельных, как я погляжу, да и бессеребренник изрядный.

— Истину глаголите. Разве что насчет бессеребренника ошиблись: выгоду свою я блюду — но в саване карманов нет, а на жизнь мне хватает. Восемь лет тому я из заграниц вернулся, в спаленное дотла родовое поместье размером менее пятисот десятин, а нынче поместье мое уже занимает полностью Одоевский уезд и изрядной частью в соседние уезды расширяется. Что же до объявленной благодарности, то она будет исключительно благодарностью за сэкономленное мне время. Я ведь и без этого за десять лет всех металлистов в стране разорю и заводы их скуплю, а так — сэкономлю уже лет пять. Судите сами: нынче в Туле пуд чугуна идет по тридцати копеек и заводчики с этого пуда имеют прибылей копейки три, много четыре. У меня же пуд чугуна встает в двенадцать копеек, и это при том, что мужикам я плачу за каждый пуд еще и серебром премии по три копейки за пуд. Верхний Студенец я весной всяко у Волконских выкупаю, уже и задаток внесен — так что через три года пуд чугуна на рынке будет стоить максимум двадцать копеек. Конкурировать со мной нынешние заводчики не смогут, я их заводы за бесценок скуплю. Перестрою заводы на мой способ выделки чугуна и дальше…

— Допустим, я вам поверю…

— Причем на выкуп заводов не доходы от продаж чугунных и стальных изделий пущу, а как раз доходы с полей моих. Этим летом только масла подсолнечного я намерен на рынок поставить семьдесят тысяч пудов, а