Самое время заглянуть в Италию – на родину рынка облигаций как такового. В далеком 1965-м, на пороге Великой инфляции, лишь один из десяти итальянцев был старше шестидесяти пяти лет. За сорок лет их доля удвоилась, и в клуб пожилых входит каждый пятый. Если верить прогнозам ООН, к 2050 году их будет и вовсе треть населения. Стареющее общество как никакое другое нуждается в бумагах с фиксированной доходностью и в низкой инфляции для сохранения покупательной способности купонных выплат. Люди постоянно покидают ряды рабочей силы – выходят на пенсию, – провоцируя дефициты бюджета и размещение все новых облигаций. Ну а поскольку денежными делами на континенте теперь ведает Европейский центральный банк, итальянские политики больше не смогут напечатать деньги и раскрутить инфляционную спираль.

Не факт, что сегодня Джеймс Карвилл подписался бы под своей крылатой фразой. После Клинтона руководство страной перешло к Джорджу Бушу-младшему, и рынок облигаций уже не демонстрировал так полюбившейся Карвиллу железной воли. За несколько месяцев до избрания Буша президентом, 7 сентября 2000 года, временно вышел из строя расположенный на нью-йоркской Таймс-сквер Счетчик государственного долга США. Его последними словами были: “Наш общий долг: 5 676 989 904 887 долларов. Доля вашей семьи: 73 733 доллара”. Уже три года бюджет сводился с профицитом, и оба главных кандидата уверяли, что избавление от долга вполне реально. Телекомпания CNN сообщала с места событий:

Впоследствии выяснилось, что молчание советников Буша было красноречивее тысячи слов. За восемь лет его пребывания в Белом доме бездефицитный бюджет принимался лишь однажды. Федеральная задолженность достигла 9 триллионов долларов. Бюджетный комитет Конгресса США полагает, что долговое бремя продолжит расти и к 2017 году преодолеет отметку в 12 триллионов долларов. Ужасающая расточительность – в этом сходятся все, кроме рынка облигаций. Доходность казначейских облигаций сроком на десять лет, в декабре 2000-го составлявшая 5,24 %, к ноябрю 2008-го как ни в чем не бывало опустилась до 3,53 %.

“Головоломкой” нарек безразличие доходности облигаций к повышениям краткосрочной ставки процента великий и ужасный Алан Гринспен73, и для решения этой задачки одного рынка облигаций не хватит. Движимые жаждой истины, теперь мы должны обратить свое внимание на юного и куда более подвижного члена семейства – рынок долей в акционерном капитале компаний. Проще говоря, наш путь лежит на фондовую биржу.

Шесть с половиной тысяч километров тянутся вдоль западного побережья Южной Америки Анды – кривой, скошенный набок позвоночник целого континента. Почти сто миллионов лет назад тектоническая платформа Назка начала медленно, но верно въезжать в плиту, впоследствии ставшую Южной Америкой, и на их стыке образовалась знаменитая горная цепь; высшая точка ее – гора Аконкагуа в Аргентине – на 6700 метров поднимается над уровнем моря. Младшие братья Аконкагуа живут в Чили и, словно охрана в только что начищенных и блистающих латах, оберегают покой столицы – Сантьяго. Если же вы и вправду желаете проникнуться величием Анд, то мой вам совет – отправляйтесь в высокогорную Боливию. Когда на пути из Ла-Паса к озеру Титикака небо заволакивают дождевые облака, оно уходит на второй план, оставляя линию горизонта в распоряжении горных вершин, подобных зубьям ручной пилы.

Глядя на Анды, не верится, что человеку удалось преодолеть эту громадину, подчинить ее себе. Но одна американская компания боялась горных гигантов не сильнее, чем лежащих к востоку тропических лесов Амазонки. Компания эта вознамерилась построить два газопровода: один простирался бы от Боливии до атлантического побережья Бразилии, другой – самый длинный в мире – соединял бы южную оконечность Патагонии и аргентинскую столицу Буэнос-Айрес.

Амбиции капитализма нового образца и их воплощение в умопомрачительных проектах вроде этого стали осуществимы лишь после изобретения того, что стало столпом современной цивилизации, – акционерной компании. Благодаря таким компаниям тысячи незнакомых людей складываются и пускаются в рискованные и дорогостоящие авантюры, требующие огромных затрат капитала здесь и сейчас и лишь потом дающие (или не дающие) прибыль. Восхождение денег продолжается: наступила эпохи банков, родилась облигация, а теперь мы проследим, как возникли и развивались акционерные корпорации с ограниченной ответственностью. “Акционерные”, потому что капитал компании принадлежит великому множеству отдельных вкладчиков, а те наслаждаются "ограниченной ответственностью” – компания обладает своим юридическим “лицом”, и в случае провала затеи инвесторы не рисковали всем своим имуществом. На кону стоит лишь та часть средств, что ушла на покупку доли в компании. Для множества мелких предприятий наиболее разумной формой ведения дел остается товарищество. Завоевание континентов было бы немыслимо без компаний1.

Компании преобразили мировую экономику не без чужой помощи. В теории зоркие владельцы долей исправно посещают ежегодные собрания акционеров и прямо или косвенно проводят свои пожелания в жизнь с помощью членов правления и таким образом заставляют управляющих компанией отвечать за свои поступки. На практике же компании, да и их управляющих, куда больше заботит реакция фондового рынка, где ежедневно покупаются и продаются тысячи крошечных кусочков предприятия (выбирайте, как их называть – акциями или долями). По сути, цена акции сегодня говорит об ожиданиях относительно прибыльности фирмы в будущем. Каждый день, каждую минуту на фондовых биржах мира проходят голосования: публика деньгами выражает свое мнение по поводу мастерства управляющих, сообщает, насколько привлекательны те или иные товары и чего стоит ждать от главных рынков распространения, – словом, выносит всестороннее суждение о перспективах того или иного предприятия.

Фондовые рынки существуют в отдельном мире. Разные люди по-разному оценивают грядущую прибыльность фирм, а по-другому и быть не может, ведь будущее в принципе непредсказуемо. Будь мы вычислительными машинами и учти мы все доступные сведения, наверное, мы пришли бы к единому заключению. Но мы люди, и кое-что человеческое нам не чуждо: мы близоруки и всегда готовы поддаться истерике. Бывает, что инвесторов – всех сразу – накрывает блаженное чувство эйфории, и рынки как по команде взмывают вверх – это и есть “необоснованное воодушевление” из знаменитого выступления бывшего председателя ФРС Алана Гринспена2. Как заметил Кейнс, людьми правит животное чутье, и мыльный пузырь наших ожиданий лопается в ту секунду, когда жадное возбуждение сменяется страхом. Современный фондовый рынок нельзя представить без биологических аналогий. Оптимистично настроенных покупателей называют быками, мрачных продавцов – медведями. Нынешние инвесторы, говорят, напоминают стадо скота эпохи новых технологий – сейчас они пощипывают сочные процентные выплаты, но уже через секунду вполне могут понестись в стойла, сметая все на своем пути. И дело, разумеется, не в аналогиях – в фондовом рынке, как в зеркале, отражается душа человечества. Рынки, как и homo sapiens, подвержены депрессии. Часто у них случается самый настоящий нервный срыв. Рано или поздно надежда (или потеря памяти) торжествует, и все плохое забывается.