— Выросла! — заявил мне Мэтью довольным голосом.

Я тоже уставилась ему в лицо, отметив тяжелую челюсть, непокорную черную челку, спадавшую на широкий лоб и казавшиеся черными как сама ночь глаза. На Хокке он всегда привлекал девичьи взгляды, и я не думала, что в столице что-либо изменилось.

— Какая же ты все-таки стала! — наконец, перестав меня разглядывать, заявил Мэтью.

— Какая? — спросила у него.

— Красавица! — выдохнул он. — Ты стала настоящей красавицей, Агата! Но я всегда об этом знал. Сразу же понял, как только увидел тебя в приюте.

— Мэтью! — покачала я головой.

Он много раз пытался за мной приударить, на что я постоянно давала ему понять, что между нами может быть только дружба.

— Итак, ты приехала в Стенстед! — добавил он, к моей радости обойдя сложную тему стороной.

— Приехала, — согласилась ему, — но не по своей воле. Дядя отправил меня на королевский отбор. Поэтому я здесь, во дворце.

Мэтью кивнул, словно для него это не было секретом.

— И что же он от тебя хочет?

— Дядя? — усмехнулась я. — Чтобы обелила его порядком запятнанную репутацию.

Затем решила ему рассказать — так, в общих чертах, потому что это все-таки был Мэтью, мой старый, мой лучший, вернее, мой единственный друг детства.

— Это старое дело, Мэтью! Дяде приписывали близкие связи с семьей заговорщиков Зеймурами. К тому же несколько мятежных лордов состояло в его партии… Партия Влияния, вот как она называлась!

— Никогда о такой не слышал, — пожал он плечами.

— Потому что после мятежа ее запретили во всем Аронделе. Так вот, этот самый Зеймур и еще двое мятежников из высших кругов как раз в ней и состояли. Потом их схватили и казнили, потому что их вина была полностью доказана, а дядю, как председателя той самой Партии Влияния, протащили через следствие. Прямых доказательств против него не было, но его враги, Маклаханы и Браммеры, упорно пытались отправить лорда Корнуэлла на плаху. Подкидывали следствию фальшивых свидетелей и сфабрикованные улики. Правда, дядю все же оправдали, потому что ничего доказать так и не удалось. Но королевского расположения он все-таки лишился.

— А он, значит, хочет, чтобы ты его вернула?

Кивнула. Именно так!

— К тому же дядя подозревает, что его враги и сами замешаны в заговоре. Слишком многое они знали, когда пытались его утопить, и слишком уж ладно «пели» подсунутые ими свидетели. Лорд Корнуэлл дал мне с собой бумаги…

Сказав это, я мысленно поморщилась, потому что и дядины документы тоже были так себе — ни одного прямого доказательства, одни лишь его подозрения.

— Но я пока не знаю, как мне быть, — призналась я Мэтью. — Вернее, с чего мне начать.

Наверное, стоило повнимательнее присмотреться к графу Маклахану. Наше с ним знакомство началось с угроз, и мне показалось это довольно странным.

— Как далеко ты зашла? — Мэтью красноречиво покосился на темную громаду королевского дворца.

— На отборе? — поинтересовалась я. — Только что закончилось первое испытание. Его прошли все, кто приехал в столицу, так что это несомненный мой успех. — Усмехнулась. — А вот завтра… Завтра уже состоится настоящее испытание, там-то и будет видно.

— И что ты собираешься делать?

— Пока еще не знаю. Попробую для начала что-то разузнать. Если ничего не получится, то отдам дядины документы королю или его кузену.

Думать о Джеймсе Стенвее оказалось куда спокойнее, чем о короле.

— Герцогу Раткрафту? — поморщился Мэтью. — С этим поосторожнее, Агата! Он не только входит в Близкий Круг, но еще и курирует Тайную Канцелярию и знает обо всем на свете. Может понять, что ты не та, за кого себя выдаешь.

На это я уставилась на него недоуменно.

— А кто я, по-твоему? За кого я себя выдаю?

— Ты наша, Агата! — заявил мне Мэтью уверенно. — Ты всегда была нашей!

Кажется, я снова отшатнулась.

— Мы тебе поможем, — добавил Мэтью.

— Поможете, вы?! Но как?

— Наши люди из Братства будут за тобой присматривать, а я порасспрашиваю там и сям о твоих Маклаханах и Бруммерах. Может, кто и что слышал…

— О лорде Браммере, — поправила я, ощущая, как меня охватывают не слишком хорошие предчувствия.

Потому что я вовсе не собиралась просить у Мэтью о помощи в этом деле. И оказалась права — да-да, насчет этих самых плохих предчувствий!..

— Но есть одно условие, — добавил Мэтью.

— Какое еще условие? О чем ты говоришь?!

Но вместо того, чтобы все мне рассказать, старый друг заюлил:

— Кое-кто узнал, что ты на отборе, Агата! Он желает тебе удачи и шлет подарок…

— Мэтью, — я посмотрела ему в глаза, — кто именно обо мне узнал? И какой еще подарок?!

— Вот, — он достал из кармана браслет, от которого — я сразу же почувствовала! — шли необычные магические колебания. — Просил передать тебе защитный талисман…

— Артефакт, — поправила я. — Но для чего?!

— Это какая-то магия, — отмахнулся Мэтью.

— От кого, Мэтью? Кому ты успел про меня рассказать?

И, главное, зачем?!

— От Жиля ДеСоля, — наконец, произнес он.

На это я поморщилась — никогда о таком не слышала.

— Кто он, этот Жиль?! Очередной Хороший Годфри? Ты ведь в его банде, Мэтью?

- Агата…

Он протянул было ко мне руку, но я покачала головой. Пусть и не думает ко мне прикасаться!

— Я так и знала, что ничего не изменится! Еще тогда, на Хокке, поняла, что в столицу ты едешь вовсе не к своему несуществующему родственнику. Просто бежишь от жандармов, потому что влип в серьезные неприятности.

Он нахмурился, а я добавила:

— Но я все равно решила разыскать тебя, потому что…

— Потому что тебе понадобилась моя помощь, — констатировал он.

— Нет же, Мэтью! Потому что ты — мой единственный друг здесь, в Стенстеде! Мы так много пережили с тобой на Хокке, и я хотела тебя увидеть. Тебя, Мэтью, а не главаря твоей шайки! А ты приносишь вот это, — кивнула на браслет, — и ставишь мне условие. Что ему от меня нужно?!

— Ты права, — наконец, признался он. — Жилю кое-что от тебя нужно, но я не могу тебе об этом рассказать.

— Интересно, и почему же? — спросила у него с сарказмом. — Ты ведь ему уже так много обо мне рассказал, теперь и я бы не отказалась послушать о нем.

— Потому что я и сам ничего толком не знаю, — отозвался он, но я ему снова не поверила.

— Неужели ты до сих пор не его правая рука?! — спросила язвительно.