Искушение было огромным. «Не упусти шанс! Что еще тебе предложит жизнь?» — Мысли вихрем пронеслись в голове Шарлин.

Она отбросила бы свою чувственную сторону, если бы могла. Но она молотком стучала в ее голове, напоминая ей, каким разрушительным может стать решение, которое она примет. Выйти за него замуж, зная, что ее чувства куда сильнее, чем его, и его чисто практичная привязанность никогда не достигнет высот ее страстного обожания. Или отказать ему, уйти, зная, что оставляет этого уязвимого мужчину на милость того, что с ним может сделать жизнь.

«Чушь! Он взрослый мужчина. Он не нуждается в защите!» — решила про себя Шарлин.

«Но он в тебе нуждается!» — подсказывало сердце.

«Ну ладно, он женится на тебе, и ты подаришь ему детей, о которых он мечтает. Он благодарен и нежен, и какое-то время все чудесно. А потом он теряет голову от маленькой сексапильной красотки. Может, он тебя и не бросит, но будет ли он верен тебе?» — нашептывал внутренний голос.

«Я не знаю!»

«Нет, знаешь. Признай это!»

* * *

Территория отеля, отведенная для свадьбы, была великолепна. Люстры свисали с потолка, золоченые украшения сверкали на стенах.

— Я иду посмотреть, как Кэсси выглядит в свадебном платье, — сказала Фрейя. — Она такая красивая! Я бы ее ненавидела, если бы не любила так сильно.

Комната была полна народу. У Марселя было несколько друзей, но много деловых партнеров, которые приняли приглашение. Марсель занял свое место рядом с Дариусом, своим шафером.

Наконец все было готово к появлению невесты. Кэсси была ошеломительно красива.

Марсель повернулся посмотреть на появление невесты, и у Шарлин перехватило дыхание от выражения его лица. Оно было собственническим, обожающим и слегка недоверчивым, словно он никак не мог поверить, как ему могло настолько повезти. «Никогда Трэвис не будет относиться ко мне так же», — с грустью подумала Шарлин.

Внутренний голос эхом отозвался в ее голове: «Время взглянуть фактам в лицо. Он не любит тебя на самом деле. И никогда не будет любить, ты же знаешь, не так ли?»

«Полагаю, что да».

«Ну так будь благоразумной, уходи сейчас».

«Но это означает бросить его сейчас, когда он во мне нуждается».

«А это уже не твоя забота».

«Любовь к Трэвису всегда будет моей заботой. Я могу любить его и на расстоянии, думая, как он там. Или я могу любить его, будучи рядом, делая все, чтобы осчастливить его».

«И причинять себе боль. Подумай об этом!»

Затем были фотографии. На одной из них Эймос стоял со всеми пятью своими сыновьями. Она следовала за фотографией Эймоса с Дариусом и Марселем, затем с Джексоном и Леонидом.

— Подождите, — сказал Эймос. — Мы еще не закончили. Трэвис, подойди сюда.

И так получилось, что Трэвис оказался единственным сыном, который был заснят с ним один.

— Да, — счастливо пробормотала Шарлин. — Да, да, да.

Прием изобиловал речами и шампанским. Глядя на жениха и невесту, Шарлин видела все то же выражение лица Марселя, которое уже наблюдала раньше. Дариус выглядел так же, когда его взгляд касался Харриет.

«Будет ли он так же смотреть на тебя на вашей свадьбе?» — спросил ее внутренний голос.

— Возможно. Он очень хороший актер.

Наконец гости начали расходиться. Слова прощания были сказаны, и остаток вечера стал семейным воссоединением. Кэсси и Марсель остались ночевать в Париже, отправляясь в свой медовый месяц на следующее утро, когда остальное семейство разъехалось. Шарлин рада была видеть, что Трэвис был увлечен разговором с Леонидом, чье мрачное настроение растворилось в удовольствии от общения с братом. Когда она проходила мимо, оба мужчины поймали ее за руки и пригласили ее посидеть с ними.

— Я говорил, как я рад снова увидеть своего брата, — обратился к ней Леонид, — и как грустно, что завтра мы уже должны попрощаться.

Шарлин воодушевилась.

— Это просто, — подсказала она. — Шоу снимает эпизод в Лондоне. Так почему бы не снять и в Москве?

— Блестяще! — воскликнул Трэвис.

— Но ты же собираешься сниматься в кино, — запротестовал Леонид. — Будет ли у тебя время?

— Я пока еще не снимаюсь, а даже если и буду, сначала должны быть отсняты телевизионные серии. Я поговорю об этом с продюсерами, как только вернусь в Лос-Анджелес.

— И они согласятся, потому что ты большая шишка и они сделают все, что ты пожелаешь, — сказал Леонид, торжествуя. — Подожди, когда выберешься в Москву, я смогу хвастаться, что ты мой брат.

Он сжал руку Шарлин и поцеловал ее.

— Спасибо за идею. Ты просто гений. Трэвис, твоя дама гениальна!

— Я знаю, — ответил он, поклонившись ей с благодарностью.

— Да перестаньте, я просто подала вам идею. — Она рассмеялась. — Если они это сделают, то только для того, чтобы доставить Трэвису удовольствие.

— Это правда, — согласился Леонид. — Трэвис настоящий мужчина. А настоящему мужчине нужно, чтобы рядом с ним всегда была настоящая женщина.

— И она, безусловно, со мной, — твердо произнес Трэвис. — Черт! Ну почему телефону понадобилось зазвонить именно сейчас? Привет, Джо… Что такое? — спросил Трэвис.

Внезапно его лицо просветлело.

— Ты уверен? Это не может быть ошибкой? Это замечательно! Да, я отмечу число. В следующем месяце. Верно.

— Что случилось? — Шарлин обеспокоенно посмотрела на Трэвиса.

— Это премия за лучший телепроект года. Джо получил предварительное уведомление.

— И у тебя есть номинация? — порадовался за брата Дариус.

Семья собралась вокруг них.

— Предположительно, больше одной, — ответил Трэвис. — Джо, сколько? Сколько? — Он ошарашенно осмотрелся вокруг. — Бумагу, бумагу!

Джексон протянул обрывок бумаги. Леонид вложил карандаш в руку Трэвиса. Все сосредоточились на его каракулях.

— Это же четыре! — воскликнул Марсель, читая из-за плеча Трэвиса, как только тот отключился. — Четыре номинации?

— Дай посмотреть! — взвизгнула Харриет, жена Дариуса. Выхватив бумагу, она начала читать вслух: — «Премия за лучшую главную роль в телевизионном сериале. Премия за лучшую комедийную роль в телевизионном сериале».

— Это надувательство! — прорычал Трэвис. — Был всего один эпизод, сыгранный ради смеха, так что кто-то основательно подергал за ниточки, чтобы выдвинуть меня на эту номинацию. Это ничего не значит.

— Хватит скромничать, — велел Джексон, — тебе это не идет. Что там еще?

— «Премия за лучшую драматическую роль в телевизионной пьесе», — прочитала Харриет. — Ты еще и в пьесах играешь?