Уже начало темнеть; когда мы сели ужинать.

Костик врубил генератор — гудящее, как паровоз, чудо науки и техники, включил свет и развернул антенну маленького телевизора.

Местные новости довольно коротко известили граждан Волгополоцка об одном несчастном случае и об одном убийстве. Сообщалось о двух машинах — «Ауди» и «девятке», — в которых, возможно, уехали преступники. Как уточнила худосочная и ушастая ведущая телепрограммы, «девятка» оказалась угнанной за час до происшествия, о чем заявил ее хозяин — доцент местного педагогического института, а «Ауди» ищут до сих пор и все еще не теряют надежды где-нибудь ее откопать.

Скверным было то, что в связи с убийством Зинаиды Кудрявцевой были названы приметы женщины, в которых, как мне показалось, угадывалась я.

Я покосилась на Костика, он на меня.

— Борман прав на все сто пудов, — полувнятно сказал Костик, запихивая в рот большой кусок хлеба. — Тебя, Танька-киллерша, уже в розыск запустили. Сейчас ты уже перестукивалась бы через стенку с соседками, если бы я не привез тебя сюда.

Я едва не подавилась, услышав эту ахинею, но промолчала: хочется мальчонке потешить самолюбие — так ради бога.

После новостей пошел какой-то фильм, но мне это было неинтересно, и я снова вышла во двор, чтобы в одиночестве решить, что же делать дальше.

Встала рядом с крыльцом и вдруг услышала постепенно усиливающийся звук. Я прислушалась и поняла, что ехали два автомобиля. И ехали они скорее всего по наши души, поскольку мала была вероятность того, что именно сегодня родственники старушек-аборигенок решили проведать их в сельской глуши.

Я вернулась в дом. Костик, развалясь, занял то место-, где я недавно отдыхала, и, похоже, вовсю мечтал на тему нашего возможного диалога по поводу дележа дивана.

— Сюда кто-то едет, — коротко сказала я, — это Борман?

Костик резко вскочил, выключил телевизор и прислушался.

— А хрен его знает, — разумно ответил он. — Давай-ка выключим иллюминейшн и посмотрим.

Вообще-то чужие об этом месте не знают, но…

Генератор затих, свет погас. Костик подошел к окну и осторожно отвел занавеску в сторону.

Я встала около второго окошка и почувствовала, как мой «Макаров» оттянул карман еще сильнее.

Он, конечно, не стал тяжелее, просто, как я понимаю, таким способом напомнил о своем существовании.

За окном показались световые разводы фар, машины остановились напротив дома.

— А точно — к нам гости, — еле слышно проговорил Костик и вынул свой «ствол», — ты стрелять-то умеешь хорошо? — спросил он меня.

— Только по дуракам, — призналась я.

— Умные в лоб и не полезут, — сказал он и, вздрогнув, взглянул на меня:

— Сходи, Тань, к тому окну, — Костик махнул рукой на заднюю стену, — посмотри, что там происходит.

Стараясь ничего не задеть, я прошла через комнату и попыталась осмотреть задний двор. Там было темно и ничего подозрительного не заметно.

В это время приехавшие подали голос.

— Эй, Костян, ты здесь, что ли? — послышался крик со двора, и Костик тихо выругался.

— Что? — спросила я его.

— Приплыли мы с тобой, — пробурчал он, — это Борины ребятки. Ты поговори с ними о чем-нибудь, ладно?

Костик отошел от окна и достал свой мобильник.

— Буду звонить Санычу, — обрадовал он меня вовремя найденным решением.

— А раньше не мог догадаться? — окрысилась я на него. — Какого черта ждал, когда они подъедут?

Здесь же не курорт, как я понимаю, народу много быть не может!

— Умная очень, — огрызнулся Костик и, наклонившись над трубкой, начал набирать номер.

— Костян, а Костян, а баба тарасовская у тебя? — послышался с улицы тот же голос. — Или ты один приехал?

— А за бабу ты ответишь, щенок! — громко ответила я.

Сидеть молча было неразумно. Если есть возможность поговорить, перед тем как мы начнем убивать друг друга, так нужно ее использовать.

— Ты базар фильтруй, да! — крикнул мне враз обозленный голос, но другой тут же прервал его.

— Татьяна Александровна! — позвал меня тонкий, словно женский, голос, и я услышала, как склонившийся над телефоном Костик удивленно вскрикнул, узнав Бориса Сергеевича.

— Дядя Боря сам приехал! Ну ни хрена себе!

— Ты дозвонился до Бормана или все еще нет? — поторопила я его.

— Сейчас, сейчас, не психуй, один номер не отвечает, я еще по двум попробую. — Костик снова уткнулся в телефон.

— Татьяна Александровна, выйдите, пожалуйста, поговорить надо! — снова позвал меня Борис Сергеевич, но я пренебрегла его предложением.

Зачем делать лишние движения, если и отсюда все хорошо слышно?

— Я слушаю вас внимательно, Борис Сергеевич, — отозвалась я. — У вас что-то случилось? Зачем вы мешаете моей личной жизни? Из зависти, надо понимать?

Со двора донесся разнузданный хохот.

— Мне нужны деньги, — совсем уже другим тоном сказал Борис Сергеевич, — и я предлагаю договориться. Вы мне бабки, я вам жизнь. Обмен достойный, признайтесь!

— Я не понимаю, какие деньги! — крикнула я. — Или вы решили перейти на грабеж? Молодость вспомнили, Дядя Боря?

На этот раз ответом мне было долгое тяжелое, угрожающее молчание.

— Короче, вы мне отдаете деньги, которые нашли, и я уезжаю. А вы можете оставаться с этим хлястиком, сколько вам влезет, — посуровевшим тоном произнес Борис Сергеевич.

Я вздрогнула, почувствовав на плече чью-то ладонь. Это был Костик, незаметно подкравшийся сзади.

— Дозвонился, что ли? — шикнула я на него.

— Звоню еще. А про какие бабки он талдычит? — Костик внимательно смотрел на меня, и в его глазках явно разжигалось пламя алчности.

— А вот сейчас и спросим. — Я скинула его руку и крикнула:

— Борис Сергеевич, вы про какие деньги говорите? Их у меня немного, вряд ли из-за этой мелочи вы решились так далеко ехать. Скажите наконец толком, что вам нужно.

В этот момент на крыше послышалось какое-то шевеление. С потолка посыпалась труха.

— Вот черт, уже на чердак кто-то залез, — произнес Костик, — пока мозги компостировали, обложили… Алло! Алло! Это Костян! — вскрикнул он и отскочил в сторону, бормоча в трубку информацию о нашем положении.

— Татьяна Александровна, — продолжил тем временем Борис Сергеевич, — вы вынесли деньги из «Джокера» в пакете, вас видели. А потом вы убили Зинку. Я думаю, эта телка была в курсе, вот вы ее с хвоста и сбросили. Она же была любовницей Петрова, значит, он мог ей доверять!